Алхимия лжи

– Адиль, ждем ровно пять минут. Не выйдешь – мы уезжаем. А ты продолжай себя жалеть.

Я успеваю собраться за три. Пока спускаюсь по лестнице, проглатываю сырную булочку и запиваю остывшим кофе. Вроде полегчало, но меня все еще штормит. В кафешке напротив заказываю двойную порцию американо на вынос и добавляю коньяка из фляжки. Только после этой смеси меня отпускает, но не сразу, а уже на подъезде к полицейскому участку.

Всю дорогу Гамлет глаз с меня не сводит. Любуется не стесняясь! От вида моих шмоток брезгливо морщится и воротит нос. Да! Я не стирал их очень давно. Нюхаю футболку, от меня реально воняет. Еще эти блестки…

Всей компашкой вваливаемся в полицейский участок и натыкаемся на Авдеева. Изображаем удивление. Спрашиваем, какими судьбами его занесло в прожаренное солнцем средиземноморское побережье. На что он отвечает, что час назад прилетел из Испании частным рейсом.

– К сожалению, сейчас Алекс повторно допрашивают. В перерыве между допросами ее возили на обследование. Ей не дали поспать, а это прямое нарушение условий содержания беременных, – вводит нас в курс Зиновий.

– Алекс беременна? – удивляется куратор.

– Добро пожаловать на борт! – кричу я громче, чем нужно. – Ящик Пандоры в своем репертуаре!

Хлопаю Петровича по плечу, тот одергивает меня и шипит, чтоб я угомонился.

– Врач подтвердил. Срок девять недель.

– Пусть сделают ультразвук. Она ведь и ложно может забеременеть.

И тут Петрович врезал мне в челюсть со всей дури. Ощупываю подбородок и трясу башкой. Кажется, зуб треснул.

С разных сторон доносятся угрозы полицейских вышвырнуть нас на улицу. Куратор извиняется и уведомляет пугливых павлинов, разряженных, как на модном дефиле, что все в порядке, так сказать, запоздалый воспитательный процесс сынка-переростка.

– Ну как? Мозги встали на место? – он упирает руки в бока.

А ударчик у него ничего. Вот тебе и клуб престарелых.

Я бурчу, что бить меня бесполезное занятие – в мозгах у меня дырки, как в сыре, и ухожу на поиск льда. Возвращаюсь ни с чем. К тому времени Авдеев уже выспросил у кого-то новости и вводит куратора в курс событий.

– За ночь они опросили основную массу свидетелей. Все утверждают, что видели, как молодожены ссорились на палубе. Он и раньше ее поколачивал, а тут как с цепи сорвался. Кричал, что она ему солгала. Кстати, это сказал тот самый капитан, что сначала высадил всех гостей, а потом вызвал полицию.

– Делишки свои прикрывал?

– Или получил от кого-то из гостей оплату с просьбой повременить с полицией, – выдаю я свою версию.

– Каким курсом они шли? – интересуется куратор, явно прокручивая в голове какую-то гипотезу.

Авдеев достает карту и начинает показывать маршрут.

– Прилетели во Флоренцию. Вышли в море из Ливорно. Должны были пойти к острову Сардиния, где планировали заночевать. Утром хотели обогнуть остров и высадиться здесь, в Лидо-ди-Остия. Но после звонка из лондонского офиса Эрхард дал приказ разворачиваться и держаться ближе к Риму. Друзьям сказал, что у него была запланирована важная встреча с шишкой из правительства, но из-за пересмотра расписания встречу перенесли на утро. В Лондон они с Сашей собирались вылететь из Рима.

– Труп не нашли?

– Ранним утром спасательная команда прошлась по всему маршруту. Вернулись ни с чем.

– Надо запросить данные по воздуху, – я вращаю пальцем, изображая вертолет. Отекший от пьянки палец похож на сардельку, амплитуда выходит слабенькой, и я поясняю: – С пирса я видел, как над морем летают вертушки. Его могли забрать прямо с судна.

– Хорошая идея, – Авдеев быстро набивает текст в мобильнике.

Куратору нравится, что я подключился к делу. Хлопает меня по плечу, мол, не держу на тебя зла.

– Было бы достаточно, если кто-то из гостей предоставил ей алиби. Но с этим будут проблемы, – Авдеев в нетерпении посматривает на часы.

– Почему? – тревожится Петрович.

– Основная часть гостей – родственники, бизнес-партнеры и друзья Эрхарда. Со стороны Алекс были тетя и дядя из Германии, но они не вышли в море, сослались на морскую болезнь и остались в отеле. От лондонского офиса я узнал: если Эрхарда признают без вести пропавшим, Саша потеряет сына.

– Как это? – куратор подбоченивается.

Я понимаю его озабоченность: отпрыск древнего рода был разменной монетой в обиходе двух сторон. Контора пообещала Алекс вернуть сына после окончания операции. Вернеру же сын давал возможность манипулировать женушкой.

– Кристоф – наследник Эрхарда. Если отец умрет до его совершеннолетия, опекуном должен стать один из родственников мужского пола по линии Гертруды. Утвержден целый список кандидатов. Они вправе отказать матери видеться с сыном. Это, кстати, для нее хорошая линия защиты. Но алиби лучше.

– Подождите, а как же закон и ее права? Разве анализ ДНК не доказал, что она мать? – вклиниваюсь я с наивняком на роже.

– Да кому нужен этот анализ, – вскипает куратор, – если она с его подачи постоянно находится под наблюдением трех психиатров. С точки зрения закона Алекс – неблагонадежная гражданка и мать.

Поднимаю брови и выпучиваю глаза.

– Почему? Алекс нестабильна?