Алхимия иллюзий

Она все еще просыпалась с криком после очередного ночного кошмара, хотя кошмары мучили ее не так часто. И Титов до сих пор мерещился ей то тут, то там, хотя она точно знала, что Виктор мертв.

Мертвее не бывает.

Однако кризис отношений с Сашей бесследно прошел, Вика ушла в другое рекламное агентство (в старом, по-прежнему принадлежавшем Виктории Евгеньевне, она оставаться работать вполне могла, но не хотела), однако поняла, что ей требуется…

Что-то другое.

Четыре года на чужбине, изначально зная, что потом вернешься домой, — это был их шанс.

Виталик, конечно, был вне себя, однако, как обладатель пятилетней шенгенской мультивизы, клятвенно пообещал навещать их не реже раза в месяц.

А то и чаще.

Вика на удивление быстро освоилась в респектабельном и степенном Цюрихе, в котором им было суждено провести ближайшие четыре года.

Нет, она не бежала, а просто сменила обстановку. Хотя если подумать…

Но думать она решительно не хотела!

— Кажется, нам тоже надо пройти туда, — сказала Вика, следуя за прочими родителями. — Будет открытый урок или что-то подобное…

Саша взял ее за руку и, пропуская всех остальных мимо них, прижал жену к себе и поцеловал.

— Я уже тебе говорил, что… Что очень сильно тебя люблю?

Да, от прошлого не уйдешь и от себя тоже. Вика понимала, что тень былых грехов настигнет ее и в Швейцарии.

Ну и пусть. У кого есть прошлое, у того есть и будущее.

А вот у Виктора Титова не было ни того, ни другого.

Запретив (в который раз — и зная, что рано или поздно вновь нарушит собственный запрет) себе думать о Титове, Вика поцеловала мужа в ответ и сказала:

— Говорил ли ты? Дай-ка подумать… Ну да, семь минут назад!

Если все раньше было очень плохо, то это всего лишь означает, что скоро все будет очень хорошо.

Вика в этом не сомневалась.

И снова поцеловала Сашу. А потом, держась за руки, они направились за прочими родителями в школу сына.

Павлик, почувствовав удар в спину, полетел вперед и уронил большой ярко-желтый ранец, подаренный ему накануне родителями.

Ранец открылся, из него вылетели карандаши, фломастеры и тетрадки, заботливо уложенные туда накануне мамой.

Желая узнать, кто же его толкнул, мальчик обернулся и заметил необычайно красивую рыжеволосую девочку с забавными кудряшками и огромными зелеными глазами.

— Ой, это он тебя толкнул! — сказала она и ткнула в темнокожего мальчика в очках, бросившего на нее непонимающий взгляд. — Разреши тебе помочь?

Она бросилась помогать Павлику, который насупился и был готов расплакаться.

— Ну вот видишь, — сказала девочка, поднимая последний карандаш, — вместе как быстро справились.

— Спасибо, — пробормотал Павлик.

Девочка же, тряся рыжими кудряшками и сверкая зелеными глазами, в которых вдруг что-то как будто на мгновение вспыхнуло и погасло, пропела, протягивая мальчику руку:

— Да не за что! Давай с тобой знакомиться, только, чур, ты первый начинаешь!

Чувствуя, как девочка на редкость энергично трясет его руку, Павлик ответил:

— Павел… Ну, то есть Пауль…

— Ах, как забавно! — пропела девочка серебряным голоском, вновь таинственно сверкая глазами. — А меня зовут Паулина! Пауль и Паулина — как забавно!

— Совпадение, — пробормотал Павлик, не зная, как отделаться от энергичной девочки, вдруг словно в заложники его взявшей, — все другие дети были уже в классе.

А Паулина, улыбнувшись и одарив его странным мерцанием зеленых глазищ, ответила:

— Поверь мне, совпадений не бывает! Нас с тобой свела судьба. А давай с тобой дружить? Хочешь, милый мой Пауль, мы будем сидеть рядом?..