Алхимия и каббала

Известный по историческим документам автор, Авраам бен Давид Порталеоне из Мантуи, написал в 1583 г. на латинском языке трактат De auro dialogi tres («Три диалога о золоте»); год спустя он был напечатан в Венеции[116]. Порталеоне различал три типа золота: обычное, химическое и божественное — последнее, считал он, было доступно исключительно каббалистам. Перенял ли он символику каббалистов? Насколько я сумел понять из литературы (мне не представилось возможности ознакомиться с оригинальным трактатом), никаких подробностей о данном предмете Порталеоне не приводит. Примерно в то же время Авраам Ягель, еврей, который позднее перешёл в католичество, принял имя Камилл Ягель и стал цензором, заинтересовался взаимоотношениями каббалы и алхимии, однако не слишком глубоко погрузился в каббалистические материалы[117]. В числе прочего Ягель ссылается на упомянутые выше сочинения Абу Афлы, которые уже много цитировались в «Ликутим» — дошедшей до нас антологии философствующего каббалиста или «каббализирующего» философа Йоханана Алеманно[118], современника и знакомца Пико делла Мирандолы.

Следует упомянуть об алхимических увлечениях трёх поколений одной видной итальянской еврейской семьи. Иегуда Арье, известный по своим итальянским сочинениям как Леон Модена, был одной из наиболее выдающихся личностей своего времени. О своей злосчастной жизни он поведал потомству в необычайно откровенной, почти безжалостной автобиографии — свидетельстве, редком для ивритской литературы. Модена был противником каббалы. Его дядя Шемайя, владевший в конце XVI в. ломбардом в Модене, с головой ушёл в алхимию, но это стоило ему жизни: компаньон-христианин, выдавая себя за адепта алхимии и рассыпая лживые обещания, убедил его принести из лавки всё золото и серебро; кончилось тем, что Шемайя был ограблен и убит[119]. Модену (р. 1571) посвятил в алхимию Авраам ди Каммео, ставший двенадцать лет спустя раввином Рима. По рассказу самого Модены, занятия алхимией требовали значительных средств. В декабре 1614 г. старший сын Модены, Мордехай, предмет безраздельной отцовской любви, забросил изучение Торы и полностью отдался алхимическим опытам под руководством священника-адепта Джузеппе Грилло в Венеции. Модена пишет:

Мордехай обучался усердно и настолько овладел алхимией, что все знатоки той науки, состарившиеся и одряхлевшие за её изучением, дивились познаниям, какие сумел приобрести столь молодой человек. И наконец, в месяце ияре [весной 1615 г.] он поселился в одном доме в Старом гетто [Венеции], и совершил все приготовления к Деланию, и многократно повторял там опыт, о котором узнал и впервые проделал в доме священника; опыт же тот заключался в получении десяти унций чистого серебра из девяти унций свинца и одной унции серебра. И я видел и дважды проверил, как он это делал, и сам продал серебро… и знал, что оно настоящее, хоть на это требовались большие усилия и старания, и на работу уходило всякий раз два с половиною месяца. В итоге мы [могли бы] зарабатывать около тысячи дукатов в год. Но это было ещё не всё, ибо я также положил жизнь, стараясь понять подобные вещи и не сбился бы с пути, если бы не предался греховным помышлениям. В праздник Суккот 5376 года [осенью 1615 г.] потоки крови внезапно хлынули из головы [Мордехая] ко рту, и с тех пор он оставил свою работу, ибо сказали, что испарения и дым мышьяка и соли, возможно, проникли ему в голову и нанесли вред. Таким он оставался до самой смерти, последовавшей через два года, и всё это время занимался разными нетрудными делами[120].

Я привёл рассказ Модены слово в слово, поскольку описание алхимических экспериментов его сына может иметь отношение к обсуждаемым ниже опытам рабби Мордехая, который также применял мышьяк для получения серебра.