Алиедора

– Я хочу стать сильной. Я видела смерть, и я видела Дракона. Со мной говорила Тьма. Но это всё подделки. Я пришла за настоящим.

Некоторое время собравшиеся молча переглядывались. Алиедора готова была поклясться, что для общения друг с другом им далеко не всегда нужны слова.

– Ты хочешь предать себя Некрополису, вручить нам твои душу и тело? – вкрадчиво проговорила женщина в кожаной куртке.

– Я никому и ничего не предаю! – Откуда взялись силы гордо вскинуть голову? – Я сама по себе. Могу оказаться полезной, готова быть полезной, но предавать – нет! На меня смотрел Белый Дракон, со мной говорила Тьма – так почему же я должна предаваться кому-то душой и телом?!

– Потому что и тот, и другая отвернулись от тебя, Алиедора Венти. – Взгляд женщины резал, словно нож. – Потому что ты сейчас – никто. Только мы знаем, как огранить тот незримый алмаз, что ты носишь в себе. Но для этого нам нужно, чтобы ты верила Некрополису и подчинялась. – Говорившая поднялась, одним гибким движением оказавшись совсем рядом с Алиедорой. Холодная ладонь в тонких кожаных перчатках со срезанными пальцами твёрдо взялась за плечо, развернула доньяту так, что взгляды скрестились. – Я вижу, что из тебя можно сделать. Я понимаю, почему Мастер Латариус потратил столько отличных боевых зомби, чтобы только выручить тебя и доставить сюда. В тебе и впрямь дремлет алмаз, доньята Венти. Но без твоей доброй воли мы ничего не сможем сделать.

– Что именно сделать? – вырвалось у Алиедоры.

– Из тебя выйдет превосходная, великолепная Гончая, – сощурилась женщина. – Для начала, разумеется.

– Мне кажется, с этим не стоит спешить, Мастер Аттара, – заметил ещё один адепт, невысокий, пожилой, с шишковатым черепом, покрытым старческими коричневыми пятнами. Удобно устроившись на пуфе, он пристально разглядывал Алиедору. – Девочек, чтобы делать новых Гончих, у тебя и так хватает.

– Простых Гончих – бесспорно, – отрезала Аттара. – Но не тех, кто поведёт их в бой. Не тех, кому… не нужно многое из того, что потребно им.

– Вот даже как, – усмехнулся спросивший.

– Так и именно так! – резко бросила Аттара. – Я редко ошибаюсь, Мастер Ошгрен. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.

– Верно, – миролюбиво кивнул названный Ошгреном. – Но ты редко ошибалась с простыми Гончими, соратница Аттара. А тут, по твоим же собственным словам, совершенно особый случай.

– Я верю. – Стали в голосе Аттары хватило бы, чтобы выковать полный доспех. – Девочка пройдёт испытания.

– А ты её саму-то спросила? – не унимался Ошгрен. – Пусть скажет сама доньята.

– Как она может ответить, если ещё ничего не знает?! – возмутилась Аттара. – Мастер Латариус, насколько я поняла, говорил с ней о чём угодно, кроме дела!

– Торопливость тут неуместна, – парировал Латариус, подмигивая Алиедоре, словно намеренно стараясь подорвать «серьёзность» момента. И доньята поняла – по сравнению со Смертью там, на дне карьера, всё прочее и впрямь становилось несерьёзным.

– Я беру её. – Аттара крепко держала Алиедору за руку, точно боясь, что девушка в последний миг куда-нибудь скроется.

– А она? Она примет такую наставницу? – Ошгрен продолжал бой. Доньята не понимала, в чём причина этого раздора.

Она готова была поклясться, что с губ Аттары едва не сорвалось нечто вроде «да кто её спрашивать станет?!», однако адептка сдержалась.

– Если мы видим то… что нам обещали, то торопиться тут никак не следует, – поддержал Ошгрена ещё один Мастер.

– Если мы видим то, что нам обещали, то нам как раз следует очень даже торопиться! – Аттара посмотрела на Алиедору. – Идём со мной, девочка. Совет хочет, как я поняла, чтобы я показала тебе всё. Чтобы ты сама решила. Я верно всё поняла, господа Совет? – возвысила она голос.

– Правильно! Верно! Точно! – раздалось с разных сторон.

– Тогда идём. – Аттара бесцеремонно тянула за собой Алиедору, и доньята невольно обернулась, ища взглядом поддержки у Латариуса.

– С твоего разрешения, многодостойная, я бы отправился с вами, – тотчас понял намёк Мастер. – В конце концов, делу Гончих я не совсем чужой.

Аттара не сочла нужным скрывать недовольство, несмотря на дружные кивки других Мастеров.

– Эльсин, Майре! За мной.

Две другие женщины тотчас поднялись, присоединившись к Аттаре. За всё время они не произнесли ни единого слова.

Со стороны все трое могли показаться сёстрами. У всех – бледная чуть ли не до синевы кожа, большие иссиня-чёр– ные глаза, короткие, по-мужски остриженные волосы. Все двигались одинаково, мягкими, слитными, неразрывными для глаза движениями.

Покидая круглый зал, Алиедора, лишь самую малость поколебавшись, всё же поклонилась Совету, словно простолюдинка.

«Ничего, ничего. Мне бы только заполучить то, что требуется, научиться, понять, освоить. Так, чтобы обрести своё, неотъёмное. А там увидим, кто кому станет кланяться».