Алиби (Том 2)

- Да, я была именно на ярмарке и там встретила Смитти. Он сидел в ресторане и слушал, как играет оркестр. Мы разговорились, и Смитти упомянул, что теперь он чистит ботинки в отеле "Чарлстон-Плаза"...

Смитти смущенно погладил себя по лысой голове.

- Извините, сэр, что не объяснил вам... Дело в том, что мне было стыдно...

- Почему? Разве ты что-нибудь натворил?

- Он не рассказал вам о странном поведении Стефи Манделл, - вставила Лоретта. - В прошлую субботу она появилась в вестибюле отеля сначала в спортивном костюме, потом - в белом гостиничном халате, а чуть позже снова в спортивном костюме для бега.

- Я тогда не придал этому значения, мистер Кросс, - сказал Смитти виновато. - Только в четверг, когда мисс Манделл показали по телевизору, я вспомнил, как она несколько раз переодевалась.

- Смитти не хотелось, чтобы из-за него у кого-то были неприятности, пояснила Лоретта, - поэтому он никому об этом не сказал. За исключением Смайлоу...

- Смайлоу?!

Детектив, который успел подойти к Хэммонду, поспешил вмешаться.

- Когда ты сказал, что видел в субботу одного из заместителей окружного прокурора, - обратился он к Смитти, - я решил, что ты имеешь в виду Хэммонда!

- Нет, сэр, мистер Смайлоу. Я имел в виду это чудо в перьях - мисс Стефи Манделл. Извините, если я что-то вам напортил. Хэммонд положил руку на плечо Смитти:

- Спасибо, что сказали нам об этом сейчас. Позднее мы запишем ваши показания официально. - Он повернулся к Лоретте и добавил:

- И тебе тоже огромное спасибо.

Лоретта нахмурилась.

- Ты сцапал Стефи и без моей помощи, - проворчала она. - Но все равно ты должен мне выпивку. И массаж ног в придачу.

Хэммонд вернулся на свое место на трибуне. Видеокамеры продолжали жужжать, свет юпитеров слепил глаза, но на сердце у него теперь было легко. Напряжение, стальными обручами стискивавшее его грудь, исчезло.

Ни один человек не знал правды о нем и Юджин! Даже Лоретте не удалось найти ни одного свидетеля, который мог неожиданно возникнуть ниоткуда и под присягой показать, что в субботу вечером видел их с Юджин вместе. Никто ничего не знал, за исключением Фрэнка Перкинса, Рори Смайлоу, Дэви, Юджин и.., и его самого.

Когда Хэммонд вернулся на свое место на трибуне-возвышении, Монро Мейсон показал ему поднятые вверх большие пальцы. Даже Престон Кросс одобрительно улыбнулся сыну со своего места в зале. Он, несомненно, согласился бы со Смайлоу и сказал бы сыну: "Забудь о пустяках. Протяни руку и возьми, что тебе причитается".

Хэммонд тяжело вздохнул. На грядущих выборах он был единственной проходной кандидатурой. Помешать ему не могла никакая, даже самая дикая случайность. По всей видимости, даже конкурентов у него не будет. Но стоила ли любая, самая высокая должность того, чтобы поступаться ради нее честью и уважением к себе? Простит ли он себе собственное малодушие?!

Радость и облегчение разом улетучились. Он бросил взгляд на Юджин и по выражению ее глаз мгновенно понял, что она знает, о чем он думает. Во всем зале она была единственным человеком, который мог разгадать его мысли. В понимающей улыбке Юджин Хэммонд прочел ответ на все свои вопросы.

В эти секунды он понял, как сильно любит ее.

- ..Прежде чем я продолжу, - сказал Хэммонд, вставая, - я хотел бы обратиться к человеку, чья жизнь подверглась непозволительному вмешательству со стороны властей. И теперь я приношу мисс Юджин Кэрти самые глубокие и искренние извинения как от лица своих коллег, так и всего округа в целом...

Хэммонд сделал паузу и обвел взглядом зал.

- Но это еще не все, - добавил он после секундного колебания. - Я должен также лично извиниться перед мисс Кэрти. Дело в том, что с самого начала расследования по этому делу я знал, что она не убивала Люта Петтиджона. Она признала, что в тот день побывала в его номере, но это было задолго до установленного следствием часа смерти. Кое-какие материалы, добытые полицией в лице мистера Смайлоу, указывали на то, что у нее мог быть мотив для убийства, и мисс Кэрти подверглась унизительным допросам. И я допустил это, хотя твердо знал, что она ни в чем не виновата. Дело в том, что у мисс Кэрти было совершенно неопровержимое, как мы говорим - железное алиби...

"Не будь дураком, никто никогда не узнает... Это сущий пустяк... Мы должны иногда нарушать правила, чтобы лучше сделать свою работу." - все эти мысли пронеслись в голове Хэммонда в какую-то долю секунды, но он заставил себя закончить фразу и с облегчением произнес:

- Этим алиби был я...