Альянс бунта

Мы снова отправляемся в путь, прямо по курсу… и не требуется много времени, чтобы обнаружить источник дыма. На парковке под ветвями огромного живого дуба стоит брошенная машина. Одна из ветвей дерева отделилась от ствола, обуглилась и почернела, ширина ветви слишком велика, чтобы человек мог обхватить ее руками… и она упала на крышу автомобиля. От машины и дерева поднимаются клубы дыма. При ближайшем рассмотрении становится ясно, что молния ударила в них одновременно: лакокрасочное покрытие «Субару Аутбэк» вздулось пузырями и испещрено полосами странного черного рисунка, похожего на зазубренные корни дерева. Машина полностью уничтожена.

— Охренеть! Черт! — Пакс присвистывает.

— Надеюсь, внутри никого не было. — Прес обнимает себя за плечи и пригибается, чтобы заглянуть внутрь «Субару», но гигантская ветка дерева полностью смяла крышу, и заглянуть внутрь невозможно. Она слегка пошатывается, когда снова встает, на мгновение теряя равновесие, и нездоровое увлечение Пакса разбитой машиной мгновенно превращается в очень серьезную озабоченность.

— Так. Все. Мы повеселились. Эта штука не взорвется, а погода все хуже. Мы отвезем тебя в теплое и сухое место. Сейчас же.

— Да. На самом деле. Я… я чувствую себя немного… — Она покачивается, ее рука тянется за чем-нибудь, чтобы ухватиться, и Пресли чуть не падает.

— Господи, мать твою, о чем я только думал, — ругается Пакс.

Он подхватывает ее на руки и поднимает, пока она не упала. Белый как полотно, Пакс шипит сквозь зубы и быстрым шагом направляется в сторону академии, огибая парковку.

— Куда ты идешь? — спрашивает Кэрри. — Машины в той стороне!

Остальные члены нашей группы бегут за ним, стараясь не отставать от длинных шагов Пакса.

— Он не может так нести ее через лес, — говорит Дэш. — Он может упасть. Здесь чертовски скользко, и мы ни черта не видим.

— И машины все равно слишком далеко, — мрачно говорит Рэн. — Нет времени спускаться обратно к воротам. Пресли нужно срочно согреться.

— Тогда куда мы, блядь, идем? — спрашивает Кэрри. В ее голосе чувствуется тревога, которая начала пробираться и по моим костям, замораживая меня изнутри. Прес выглядит не лучшим образом. Ее рука безвольно свисает, когда Пакс быстро направляется в сторону школьного розария, пальцы разжаты и безжизненны, кожа бледная, как алебастр.

— В лабиринт, — сдавленно говорит Рэн. — Он несет ее в беседку.

ГЛАВА 25

РЭН

Пакс знает маршрут через лабиринт не хуже меня или Дэша, но, торопясь найти укрытие, он пропускает поворот, уводя нас в неправильном направлении. Он рычит, как собака, чуть не отрывая мне голову, изрыгая ругательства, когда я хватаю его за руку и направляю обратно тем же путем, которым мы пришли.

— Успокойся, мать твою, — огрызаюсь я в ответ, показывая на поворот налево, который нам нужно сделать. — Хочешь, чтобы мы тут по-настоящему застряли, придурок? Давай. Пошли!

Я не могу винить его за реакцию. Если бы на месте Пресли была Элоди, лежащая без сознания на моих руках, я был бы таким же злобным и, скорее всего, сорвался бы. Но ему нужно прислушаться. Этот лабиринт достаточно велик, чтобы в нем заблудится, если мы не будем придерживаться правильного пути. При таком дожде я не знаю, смогу ли найти дорогу к беседке до того, как все мы подхватим воспаление легких.

Еще больше молний сверкает в небе, и пальцы белого света, тянутся сквозь облака. С каждой вспышкой света высокие живые изгороди лабиринта резко контрастируют, здание академии вырисовывается из темноты. Пакс постоянно что-то бормочет себе под нос, негромко разговаривая с Пресли. С каждым поворотом мое внимание приковывается к Элоди.

Налево.

Налево.

Направо.

Налево.

Наконец лабиринт выводит нас на поляну. Маленькая беседка в точности такая, какой я ее помню: фасад увит лианами роз и плющом, ставни выкрашены в белый цвет, бледно-голубая деревянная отделка из-за шторма стала приглушенно-серой. Пакс взбегает по каменным ступеням и первым достигает двери, но у него заняты руки. Элоди бросается за ним, поворачивает латунную ручку, и дверь чудесным образом открывается — дверь никогда не запиралась, когда мы были учениками в Вульф-Холле. Это было наше место. Точнее, мое. Когда-то она принадлежала Фитцу, но я позаботился о том, чтобы он знал, что я присвоил ее, как только решил, что она мне нужна. Я не из тех, кто делится.

Внутри все книги, которые я принес сюда, все еще стоят на полках. Удобные, потертые старые белые диваны по-прежнему повернуты к открытому камину. Даже запах тот же. Все заходят внутрь, и Карина захлопывает за нами дверь, отгораживая от непогоды.

— Кто-нибудь, разожгите огонь, — командует Пакс. Но я его опережаю. Стопка нарубленных дров у очага сухая — небольшое благословение, учитывая, насколько ненадежна, как я знаю, крыша беседки, и насколько сильные дожди шли всю последнюю неделю.