Али-Баба и сорок разбойниц

Как только мы отъехали от дома и порулили в зоопарк, Валера принялся материться. Когда он понял, что говно, произведенное верблюдами, предстоит самим перекладывать лопатой в прицеп, он начал выдавать такие коленца, что мне захотелось все это записать для потомства. Кое-как, задыхаясь от вони, мы с ним наполнили прицеп и двинули к МКАД. По дороге Валера покупал воду, без конца мыл руки и стонал:

– Ну и вонища! Никогда не думал, что верблюд родственник скунса.

Мы вполне благополучно добрались до шоссе, проехали энное количество километров и были остановлены гаишником. Сержант, помахивая жезлом, приблизился к «Лендкрузеру», проверил наши документы и лениво спросил:

– Что в прицепе?

Мы с Валерой переглянулись и замешкались с ответом. В глазах инспектора мелькнул огонек. Очевидно, он решил, что двое мужиков, мрачно восседающих в лаково-черном «Лендкрузере», перевозят что-то незаконное, и уже мысленно стал подсчитывать свою выручку.

Сержант алчно воскликнул:

– Ну и чего там, а?

– Дерьмо! – рявкнул Валера.

Инспектор покраснел.

– Ты это, того, поосторожней выражайся, а то и привлечь можно.

– Ты спросил, я ответил, – взревел Валера.

– Фекалии там от верблюдов, – некстати влез я, – из зоопарка!

– Из зоопарка? – в полном обалдении переспросил милиционер и совсем обозлился: – Из какого такого зоопарка?

Валера сплюнул за окно, сержант побагровел, повернулся к бело-синей машине и замахал руками. К нам подошли еще двое милиционеров.

– Вылазьте, – сказал один, дергая носом.

Второй молча чихнул.

– Вы напрасно беспокоитесь, – я попытался объяснить ситуацию, – мы везем навоз.

– Дерьмо, – гавкнул Валера.

– От верблюдов, из зоопарка, Московского, – подхватил я.

– На огород, – продолжил вполне миролюбиво Валера, – на картошку!

И тут стражи дороги окончательно взбесились. Они вытащили нас из «Лендкрузера», поставили у машины и, злобно бормоча: «Ну шутники фиговы, погодите», – резко сдернули брезент.

Тучи мух взлетели вверх, отвратительный запах разлился в теплом воздухе. На какое-то мгновение группа милиционеров застыла, потом один протянул:

– Дерьмо…

– Мы же вам говорили, – покачал я головой.

– Ты в нем руками пошарь, – прищурился Валера, – авось найдешь чего!

Инспектора затрясли головами.

– Зачем вы навоз из Москвы прете? – не выдержал первый. – За бутылку на месте можно гору получить!

– А мы только из-под верблюдов берем, – прошипел Валера, закрывая прицеп брезентом, – он целебный! Экологически чистый, со светлой аурой!

Я не буду вам тут живописать, как, прибыв на место, мы сваливали фекалии в ржавую ванну, стоявшую посреди участка. Понимаете теперь, отчего я вздрогнул, услыхав сегодня от Валеры слово «помоги»?

– Что случилось? – осторожно спросил я.

– Да Ангелина Степановна, чтоб ей!

– Сейчас холодно, удобрения перевозить рано!

– Ей новая дурь в голову пришла.

– Какая?

– Тумбочку надо в Локтевку отволочь.

– Что?

– Ну мебель такую, – принялся растолковывать Валера, – жуткую поцарапанную развалину.

– Зачем же ее в эту Локтевку тащить?

– Там у тещи брат живет, она ему ее пообещала, – со стоном протянул Валера, – Иван Павлович, выручай.

– Но я-то чем могу помочь?

Валера задрал рукав. Я увидел толстую повязку.

– Упал вчера, сильно ушибся, хорошо, руку не сломал, – разохался сосед, – а теща орет, словно потерпевшая, невменяемая совсем: вези тумбочку, и точка.

– Где же эта Локтевка?

– А недалеко, – обрадовался Валера, – по МКАД, налево…

Он детально объяснил дорогу, и тут меня осенило: это же совсем рядом с тем местом, где нашла свою погибель моя «десятка».

– Ладно, – перебил я Валеру, – поеду, но с одним условием.

– Проси, что хочешь, – кивнул сосед.

– Сначала завезем тумбочку, а потом вы со мной в одно место съездите, буквально в двух шагах от вашей Локтевки.

– Не вопрос! – закричал Валера. – Пошли!

Я тоже испытал радость. Мне повезло, не придется брать «Мерседес» Норы, я понимаю, что вам это покажется глупым, но за рулем «Лендкрузера» Валеры я чувствую себя совершенно спокойно, а стоит мне усесться на шоферское место в «шестисотом», как ноги словно опутывают толстые веревки.

«Лендкрузер» выглядел дико. Валера купил его примерно год назад, что для машины подобного класса не срок. Большой, роскошный, иссиня-черный, практически новый джип. Тонированные стекла, массивный «кенгурятник», «бриллиантовая оптика», кожаный салон цвета кофе с молоком и… привязанная на крыше ободранная тумбочка, сделанная косорукими советскими мебельщиками году этак в 1960-м, если не раньше.

– Вы уверены, что эту рухлядь стоит тащить родственнику Ангелины Степановны? – осторожно осведомился я, оглядывая то, что постеснялся бы сжечь в печке. – Вещь-то совсем на ладан дышит. Ну зачем она мужику? Ободранная, поцарапанная, и, похоже, одной ножки нет!

– Ты это теще объясни, – хмыкнул Валера, – невменяемая совсем, гундосила неделю: «Тумбочка хорошая, недавно куплена. Еще в семидесятых сказала, ежели выбрасывать соберусь, то лучше брату отдам».

– Ну если еще в семидесятых обязательство было дано, то конечно, – ухмыльнулся я и сел за руль.