Алгоритм смерти

Рей краем глаза успел увидеть, как что-то мелькнуло в воздухе, и ударило его несостоявшегося убийцу в висок хорошим хуком боксера-тяжеловеса, вызвав громкий хруст, резко прозвучавший в воздухе. Сомалиец обмяк на какое-то мгновение, ослабив хватку, и непроизвольно вскинул руки, закрывая голову, отчаянно стараясь не отрубиться после такого мощного удара. Каким-то образом Рею удалось нащупать штык-нож и перекатиться вбок, оказавшись верхом на своем извивающемся противнике. Левой рукой придушив крик, который мог вырваться из горла сомалийца, правой он перехватил штык-нож, крепко сжав рукоятку, занес его назад, после чего с силой выбросил вперед. Рей почувствовал, как лезвие вошло в мягкую плоть между ребрами, раскрывая ее, проскользнуло по ребру и уткнулось в легкое. Выдернув штык-нож, Рей сдавил горло противника, встал на колени, увеличивая силу удара, и снова вонзил острую сталь в тело боевика. Потом еще раз и еще. Сомалиец судорожно дергался, сопротивляясь до самого конца. Его глаза вылезли из орбит, высунутый язык извивался подобно умирающей змее, но под конец, пропитанный насквозь собственной кровью, он обмяк и затих.

Рей скатился с него еле живой от изнеможения. Перевернувшись на спину, он жадно вдыхал воздух, пытаясь отдышаться после изнурительной схватки. Какое-то время ему казалось, что во всем торговом комплексе больше не осталось воздуха, но затем кислород хлынул ему в легкие, принося с собой прохладу и ясность мысли. Рей сделал три или четыре глубоких вдоха, чувствуя, как трясутся от напряжения руки. Весь перепачканный чужой кровью, он посмотрел в глаза своей спасительнице.

Это была та чернокожая девушка, Ла… — как ее там, Рей не мог вспомнить, Ламелба, Лавиолетта, Лавива… — есть, Лавелва!

— Господи, ты подоспела вовремя.

— Мне пришлось врезать подонку «восьмеркой», — виновато промолвила Лавелва, показывая погнутую клюшку для гольфа. — Надеюсь, мне не сильно влетит за то, что я ее испортила.

— Милая моя, когда все это закончится, я куплю тебе целую сумку таких клюшек, — сказал Рей. — А теперь уходим отсюда.

Ренфроу срочно собрал пресс-конференцию, и все же пришлось ждать несколько минут, пока телевизионщики расставили свои камеры. Полковник Обоба поднялся на подиум в сопровождении губернатора и всех своих заместителей за исключением Джефферсона. Кивнув нескольким знакомым журналистам, он повернулся в ту сторону и в эту, принимая вспышки фотографов, после чего подошел к микрофону. Ренфроу надеялся, что полковник не переусердствует со всякими «я сделал то» и «я сделал это», но, впрочем, тот сам знал за собой подобную слабость.

— Я счастлив сообщить, что мне удалось добиться успеха, — начал Обоба. — И готов объявить, что кровопролитию и смерти пришел конец. Я провел переговоры с человеком, называющим себя командиром «бригады Мумбаи», и я смог разрешить это противостояние. Предводитель боевиков выдвинул определенные требования, и руководство штата согласилось пойти на уступки. Как только эти требования будут удовлетворены, боевики освободят больше тысячи заложников, которых они удерживают силой, и мы снова получим доступ к торговому центру.

Он ни словом не упомянул про угрозу террориста устроить классную перестрелку после того, как заложники покинут комплекс. Ему не хотелось, чтобы взрыв сомнений и упреков обрушился на него до того, как штурмовые группы сделают первый выстрел.

Пресса восприняла это известие со сдержанной радостью. Да, все хорошо, все прекрасно, то да се. Но, разумеется, сюжет уже получил завязку, пробуждая в памяти самый древний обычай. Зло нанесло удар, появившись из ниоткуда, и пролило кровь; оно должно было быть наказано кровью. Бесчисленные фильмы требовали великого апофеоза. Хотя никто не признавал этого вслух, журналисты, а также миллионы людей по всему миру, следившие за происходящим, были слегка разочарованы: они ожидали, что в торговом центре «Америка» будет стрельба.

Но только не полковник Обоба. Он видел в такой развязке очередной триумф своих теорий относительно новых, прогрессивных правоохранительных органов, свидетельство того, что, если обращаться с уважением даже с самым закоренелым преступником, взывая к его человечности, можно достичь великих свершений.

— Какие уступки были сделаны террористам? — хором спросил десяток голосов.

— Пока что эта информация остается засекреченной. В свое время вы все узнаете. А пока что я хочу сказать, что полиция Миннесоты, которая первой откликнулась на этот беспрецедентный кризис, проявила себя с самой…

— Предположим, боевики лгут. Предположим, они замыслили расправиться с заложниками, но хотят сперва добиться значительных уступок от…

— Я лично, — перебил полковник, — вел эти переговоры. Я внимательно вслушивался в голос этого человека, и я уверен в том, что мне удалось установить с ним человеческий контакт, несмотря на пропасть, которая разделяет наши культуры и политические воззрения, мы оба осознали, что необходимо положить конец убийствам. Я чрезвычайно горжусь прогрессом, достигнутым сегодня. Благодарю вас, дамы и господа.