Алгоритм любви

Женщины многое значили в жизни Шопена, он был окружен ими с детства: еще девятилетним ребенком Фрицек стал кумиром варшавских аристократок, которые наперебой приглашали маленького гения в свои салоны. Там он прошел блестящую школу, научившись изящным манерам, умению обворожить женщину, заинтересовать ее. Вот только удержать подле себя ни одну из них ему не удалось...

Юношеская любовь Шопена - Констанция Гладковская. Он постоянно думает о ней, а в письме к другу Матушинскому признается: "В прошлом году в это время я был в церкви св. Бернарда, теперь сижу в халате, совершенно один, целую свое милое кольцо и пишу". В эту церковь ходила его Констанция, а кольцо, которое он целовал, она надела ему в момент прощания, когда он уезжал из Варшавы в Париж, чтобы заработать денег перед женитьбой.

Девушка не дождалась Шопена, она вышла замуж. Было ли это потрясением для Фридерика? Безусловно. В юности все воспринимается особенно остро. Но, может быть, прав польский биограф Шопена Я. Ивашкевич, который считает, что это была не любовь, а предчувствие ее. От себя добавим: может быть, это был инстинктивный поиск предлога для эмоционального выхода печали, "скорби", тревоги, так свойственной юности и особенно Шопену.

Первое столкновение с миром чувств проявило еще одну его особенность сдержанность, закрытость: "Знаешь,- пишет он другу,- я и не предполагал даже, что могу быть таким скрытным, каким я сделался, когда не хватает духу признаться в том, что меня волнует". Выход его эмоций - музыка. В обществе же, оберегая свою душу, он скрывается за шуткой.

Шопен вел светскую жизнь. Он был принят в самых знаменитых салонах Парижа, но, приходя домой, оставался наедине со своим одиночеством. И не всегда спасала музыка. Ему хотелось иметь семью, домашний очаг. Да, он мог бывать в любом салоне, ухаживать за любой красавицей. Но жениться!!! Увы, абсолютно невозможно. Кем он был? Поляк, "фортепьянист". Разве могла себе позволить аристократка подобный мезальянс. Да и знатная польская пани не согласилась бы выдать за него свою дочь.

Однажды судьба как будто услышала его мольбы. В Париже появился Антоний Водзинский. Он напомнил Шопену милое детство, когда они носились по комнатам родного дома, а рядом была "миленькая Марыня". Теперь это уже девушка, в которую Фридерик влюбляется без памяти. Антоний обещает уговорить отца, пана Водзинского, дать согласие на брак. Шопен строит планы возвращения в Польшу, рисует картины домашнего счастья...

Мария вышла за сиятельного графа, предпочтя стабильность любви великого музыканта. Как иронизирует Дубинский, "она взялась за роман, вместо того чтобы углубиться в поэму". Будем справедливы к Водзинской: она просто не любила Фридерика. Ей льстила его любовь, она восхищалась его музыкой. Более того, всю жизнь она играла на фортепьяно, который подарил ей Шопен. Но она не любила его. Возможно, женским чутьем своим она поняла главное, чего не мог знать Шопен - он не создан для спокойной семейной жизни, о которой мечтал.

Шопен собрал все письма Водзинской, перевязал розовой ленточкой, вложил туда засохшую розу и написал два слова: "Мое горе".

Фридерик вновь вернулся в светские гостиные, где его ждали роскошные женщины и необязательные связи. Романтические отношения связывали Шопена с красавицей Дельфиной Потоцкой, женой Станислава Щесны Потоцкого, польского магната, владельца огромных имений на Украине.

Но все это было прелюдией к главной теме - встрече с Жорж Санд. Удивительно, как зарождается чувство. В душе что-то сопротивляется, как будто предчувствует грозу, ненастье, а сердце уже рвется навстречу, не слушая предостережений.

Неброско одетая дама, от которой веяло ароматом фиалок, не произвела на Фридерика впечатления. "Я,- писал он после их первой встречи родителям,познакомился с большой знаменитостью, г-жою Дюдеван, известной под именем Жорж Санд; но ее лицо мне несимпатично и вовсе не понравилось. В нем есть даже нечто такое, что меня отталкивает".

Он не прислушался к этому "нечто". Он влюбился в "неброско одетую даму". В 1838 году Шопен вместе с Жорж Санд уезжает на остров Мальорка, где много работает над циклом прелюдий, завершающим романтический период его творчества.

Уже в 1840 году композитор пишет Вторую сонату си-бемоль-минор - одно из самых трагических своих произведений. Ее третья часть - "Похоронный марш" - и сегодня для нас символ траура. "Таинственный, дьяволический, женственный, мужественный, непонятный, всем понятный трагический Шопен" так слышит его великий Святослав Рихтер.

Роковым был конец этой любви: первые признаки чахотки, охлаждение Жорж Санд, которую тяготила начинающаяся болезнь Шопена: одно дела красота, свежесть, здоровье, другое - ухаживать за больным, капризным, раздражительным человеком. Впрочем, об этой жестокости Жорж Санд написано много, не будем повторяться. Ясно одно: мучительный разрыв, который растянулся на годы, ускорил конец Фридерика. Последние произведения "поэта Фортепиано" - скорбная фа-минорная мазурка:

Шопена траурная фраза

Всплывает как больной орел...

(Б. Пастернак)