Алгорифма

Не он гнилая, что под весом Кифы
Обрушилась. Казаки — это скифы…
Но за Петра Христос Богу молился.

Так кто лишний апостол, угадатель,
Кто Иисуса истинный предатель,
Кто, возгордясь, не самоумалился?

БУЭНОС АЙРЕС

1

Я родился в городе другом,
Что зовётся тоже Буэнос Айрес…
Ногти пред монархией кусай, res
Publica в наряде дорогом.

Если царь не стал Богу врагом,
Николай Кровавый как, Венс Сайрос,
То не евхаристии бросай рис,
А расстрелян будь, да с матюгом.

Вспоминаю скрип дверей тюремных…
Девок у царя было гаремных
Полон двор, да Пётр Ильич Чайковский

Прелести так грёз краснотеремных
В звуки воплотил — о, чай московский! —
Что царь полюбил грех мальчуковский…

2

Плеск реки и аромат жасмина
Для меня суть вещи ностальгии.
Буэнос Айрес! Улицы другие
Почему в тебе, а след кармина

На рубашке тот же? Ну, сними, на,
Как жену я трахаю. Долги и
Бурны миги радости нагие,
Не хватает треска лишь камина…

Буэнос Айрес! Солнце твоё в полдень
Вспоминаю… Сын! Свой сильный пол день
Обнимая женщин, в место дальнее.

Помню две скрещённые рапиры…
Вот чем отхлестал бы вас, шекспиры,
Царь царей! Нет выходки скандальнее…

3

Человек с бревном и с печниками,
Крепкими такими мужиками
На картине славит труд свободный.
Мужики глядятся добряками.

Запад ждал, что грех тылопрободный
И рогами красный плащ избодный,
Мерзкий, презираемый веками,
Нужный между тем как руль ободный

Ленин, наконец, легализует.
Только к власти быстро пришёл Сталин.
Печников вождя парализует

Сифилис. Исход уже летален.
Коба же гомосексуалистов
Ненавидел, я как футболистов.

4

Вспоминаю годы золотые.
В гости приходил без приглашенья
Люд друг к другу для еды вкушенья
И питья вина. Нравы простые

Телефон испортил… Не святые
Все мы, но такие согрешенья
Как сейчас, редки были. Крушенья
Поезда бутылки ждут литые,

Полные бутылки и пустые.
Не привык терпеть одни лишенья
Аппарат кровавый разрушенья.

На Руси раздор, как при Батые.
Виноваты с мясом щи густые
За поста, выходит, нарушенья?

5

Вспоминаю карандаш и шпагу.
Гонгоры стих гордый вспоминаю.
Шпага поломалась. Да, я знаю.
Карандаш грозит ареопагу!

Вспоминаю то, что сам увидел
И что мать с отцом мне рассказали:
Сталин извращенцев ненавидел.
Сапоги они ему лизали.

Вспоминаю друга Маседонио
Не в кафе, на улице что Онсе,
Оперев чело своё ладони о,

В эншпиль погружённого (в прононсе
Его «эр» французское…) — у стойки
С ним стоим мы, к алкоголю стойки!

6

Ещё помню я с землёй телеги,
Что вдоль Онсе не спеша по пыли
Проезжали… Красные глупы ли?
Скромно жить при хлебе да ночлеге…