Алгебраист

— Вы абсолютно уверены? — спросил наконец образ над «кастрюлей», когда даже у самых разговорчивых из присутствующих вроде бы иссякли вопросы и темы для рассуждений (и интимные части тела для прикрытия).

В голосе проекции не слышалось ни мольбы, ни облегчения. На взгляд Фассина, и то и другое было как нельзя к месту.

— Ну что ж, тогда я желаю вам удачи и прощаюсь с вами.

Образ мужчины в расшитом и сверкающем мундире, с лысым татуированным черепом, оглядел их в последний раз, коротко, официально поклонился иерхонту и исчез. Несколько мгновений никто, казалось, не знал, что делать дальше. Потом из черной машины в центре помещения раздался громкий жужжащий звук. Полковник Шерифства Сомджомион и владетельный администратор Цессории Вориель, которые как могли управлялись с машинами, оказавшимися на их попечении, — после того, как часть собравшихся была вынуждена покинуть приемную, — принялись внимательно вглядываться в разные экраны и пульты. Собравшиеся в кружок бойцы в зеркальных доспехах, все как один, постучали себя по уху, потом нацелили свое оружие на «кастрюлю», громко жужжавшую и светившуюся инфракрасным светом. Гул нарастал, изменял тональность, становился ниже, и наконец машина завибрировала. Те, кто находился недалеко от «кастрюли», отодвинулись подальше, словно опасались взрыва, или хотели сделать то же самое, судя по их виду. Воздух вокруг рифленых боков прибора замерцал, а воздух над ним, казалось, начал коробиться и подрагивать, словно двойник-мутант исчезнувшего образа все еще стоял там, изо всех сил пытаясь рассеяться.

Затем в центре «кастрюли» загорелся сочный вишнево-красный свет; проекция полностью исчезла, а вибрация, шум и тепловые излучения прекратились. Присутствующие почувствовали облегчение. Сомджомион и Вориель, глубоко вздохнув, кивнули иерхонту. Бойцы взяли оружие на изготовку. Та сложная начинка, что обитала в «кастрюле» и обеспечивала прием ИР-образа адмирала, превратилась в шлак.

Иерхонт Ормилла заговорил из своего сверкающего э-костюма:

— Я принимаю на себя в полном объеме чрезвычайные полномочия, в соответствии с чрезвычайным планом войны. По завершении этого затянувшегося собрания будет объявлено военное положение. Пусть удаленные из зала снова займут свои места.

Та политическая суета, свидетелем которой Фассин был немногим ранее, поблекла, когда (вернувшихся ни о чем не осведомили) началось обсуждение того, что уже стало известно как текущее чрезвычайное положение, и завязалась грызня в связи с расширением полномочий и распределением новых обязанностей среди и внутри департаментов. Новые функции были пересмотрены, затем после торга пересмотрены еще раз, снова выставлены на обсуждение, повторно пересмотрены и наконец утверждены.

Желудок Фассина все еще бурчал, когда собрание завершилось и наблюдателя вызвали на брифинг с его непосредственным начальством в Шерифской окуле. Фассина заставили подождать в приемной на этаже окулы во дворце иерхонта. Он снял с себя верхний слой неудобного официального одеяния и обнаружил человеческую пищу в столовом автомате — тот стоял в извилистом внешнем коридоре, из которого открывался вид на приемную площадь. (Длинные вечерние тени, башни и шпили: закат сделал их красными. Фассин пытался обнаружить хоть какие-нибудь признаки объявленного в городе, на планете, в системе военного положения, но не заметил ничего.) Он еще не успел вытереть пальцы, когда его позвали.

— Майор Таак, — сказала полковник Сомджомион, — добро пожаловать.

Его провели к большому круглому столу, за которым сидели одетые в форму чины Шерифства. В большинстве своем персонал состоял из людей или вулей, хотя Фассин увидел и двух джаджуэджейнов, изо всех сил пытавшихся быть похожими на сидящих гуманоидов, одного ирилейта в э-костюме наподобие иерхонтова, только чуть темнее и меньше. Диск костюма наполовину был погружен в щель в полу помещения, и все же казалось, что он излучает холод и господствует в комнате.

Сомджомион указала на ирилейта.

— Это полковник Хазеренс, — сказала она Фассину. — Она будет вашим непосредственным начальником в этой миссии.

— Очень рада, — загрохотала ирилейтка, чуть наклонившись в сторону Фассина.

У э-костюма полковника не было прозрачной лицевой части, как у скафандра иерхонта, только защитный материал и датчики, не дававшие представления о существе внутри костюма.

Фассин вежливо кивнул, думая, что все ирилейты в системе, не говоря о самом иерхонте, были ближайшими родственниками Ормиллы либо его подружками (словечко «гарем», хотя и вполне точное, было слишком уничижительным). Он спрашивал себя, отвечает ли полковник Хазеренс одному из этих определений.