Альгарая. Книга первая

Тяшка подошел к большому серому камню, который стоял на уютной, покрытой высокой, шелковой травой поляне, что среди яблонь спряталась. То был вход в один из его домов. Свет утомлял, а прохлада подземелья обещала покой и отдых. И глаза жаждали темноты.

Подземники же не верили словам альгар. Тем более предупреждениям разным. Человеков считали смешными и забавными, но не более. И к делам человеческим присматривались. Горазды вновь созданные на выдумки. Одни, вон, что у моря живут, лодки строят бойкие. А лодки это… Тяшка оборвал себя. Негоже мысли распускать. Вдруг кто услышит.

Сероватые губы невольно ложились в улыбку. Сложится затея – великие дела начнутся, прославленные. Хватит об этом. Человеки больно занятные…

Камешки драгоценные блестящие им нравятся, и металл желтый, мягкий и теплый, в лучах светила сияющий. Как только подземник в деревеньку человеков заглядывал, к нему многие бежали, руки протягивали и просили камешки посмотреть. Разглядывали долго, гладили, некоторые и облизывать пытались. Облизывание к слову, подземники пресекали сразу, негоже это, так над камнями глумиться. В соседней деревеньке человеки и того пуще, золотые побрякушки делать пытались. У подземников золото выпрашивали, потом камнем по нему били, и в ленты скручивали. Красиво, но подземникам украшение не к чему. А вот человечки охотно эти ленты на руках и ногах носили.

Человеки разговаривали, язык их похож был на общий, но более простой. Не певучий и емкий как речь древних народов. Не способны они были песни изиордов повторить. И может это служило причиной того, что с изиордами и тем более с альгарами в разговор человеки не вступали, безмолвных из себя строили. Вот и были уверенны опекуны, что вновь созданные речью-то не владеют.

Подземники, выискивающие в темноте следы драгоценных крупиц, по природе своей были более внимательны. И замечали они, что человеки между собой разные. Есть те, кто к опекунам ближе, есть те, кто знания ищет, а есть и те, кого манит запретное. Разные как камни, говорили между собой подземники. Только по венам их кровь красная, как огонь бежала… Горячая…

Положив на камень серые узловатые ладони, Тяшка трону его своей магией. Вход открылся, впуская хозяина в долгожданную темноту. Подземник снял очки и радостно вздохнул полной грудью. Не тот воздух в Миру. Много всего слишком: травы пахнут, деревья пахнут, цветы, земля светилом согретая… А под землей хорошо. Знакомо, спокойно, уютно. Глаза, отпустившие защитную пелену, отлично видели в темноте. Все-таки свет утомителен.

Глупый совет изиорды собрали. Потрясли воздух, и ушли не с чем. Тяшка довольно улыбнулся. Не верят уже так первородным. Сомневаются. Самое время настало планы в дело пускать. Тайные планы, дерзкие. Но нельзя о них думать. Делать можно, готовиться, а вот думать нельзя. Иначе…

Тяшка опять переключился на другие мысли. Человеки не так просты. Слепы древние. Ох, слепы. Но все это на руку Тяшке.

Довольно улыбаясь, подземник подошел к сонной стене и вжался, врастая в камень. День был долгим. Отдых долгожданным.

Глава 5

– Глянь, Лысько, какой цветок вырос! Синий-синий, совсем как глаза нашей Золи – жена показала мужу цветок, выросший прямо у самой стены дома. Нежные лепесточки трепетали на легком ветерке.

– Ох, жена, скажешь тоже! Синий и синий! Причем тут глаза? – пробухтел муж, который неотрывно следил за дорогой, ведущей к пещерам подземников.

– Ты Лысько, скучный! Тебе все просто надо! А это же красота. Так нас опекуны учили. Вот смотрю я на цветок, и сердце радуется! Прямо поет. – и женщина запела. Голосок ее был тихим и приятным. Человеки пели без слов и тихо, как шуршание в цветах летнего ветра.

Мужчина оторвался от дороги и пристально смотрел на свою жену. Любуясь и трогая взглядом, будто видел впервые. Не узнавал ту, что была рядом, согревая ночью и радуя глаз днем. Выдохнул и резким движением привлек ее к себе и поцеловал. Страстно впиваясь в теплые губы.

– Ты мое небо. Мои звезды, мой мир! – сказал он, гладя жену по волосам и спине. Женщина прижалась к груди мужа, слушая как его сильное сердце бьется для нее одной.

– Мама, папа! Вы где? – из дверей дома вышла золотоволосая девушка. Высокая и стройная, в ней было столько грации и прелести, что нельзя сразу глаз отвести. Тяжелая коса спускалась до самого подола грубого самотканого балахона. В таких ходили все человеки. Да и опекуны тоже. Ткань на балахон делалась из сухих трав и при носке издавала приятный запах, помогающий отпугивать надоедливых насекомых.

Мать, немного отодвинувшись от мужа, выбросил руку вперед и обняла девушку привлекая к себе. Отец положил тяжелую руку сверху, замыкая круг семьи. Так они стояли, греясь любовью друг друга, даря уют и покой.

 Вдруг со стороны деревни послышались громкие крики. Запахло дымом.

– Что там такое, Золя, посмотри! – сказал мужчина дочери.

Девушка, легкая как ветер, убежала. Не прошло и пяти минут, она вернулась, с глазами расширенными от ужаса.

– Горька огонь зажег, и птицу кинул в него… – запыхаясь стала рассказывать Золя прерывающимся от волнения голосом.