Альфа-ноль

— В нас стрелял тот самый лучник, который в глаза убивает.

— Почему так думаешь? — поразился Бяка.

— Тебе он чуть не попал именно в глаз. Да и мне рядом проехался стрелой по волосам. Он даже через корзины с рыбой как-то определял, где наши глаза. Очень точно бил.

— А ведь и вправду он! — воскликнул упырь. — И мы живы! Живы! И у нас глаза целые! Все глаза!

— Рано радуешься… — мрачно протянул я.

— А почему нельзя радоваться?

— Потому что стемнело, а нас так и несёт река. Мы даже не видим, куда несёт. И ты сам признал, что где-то впереди какая-то Чащоба, куда даже Мелконог не ходит. А он круче нас в миллион раз.

— А миллион — это сколько?

— Это? Это Бяка так много, что мы с тобой за неделю не досчитаем.

Глава 34. Посреди Черноводки

Без изменений

Черноводка — дикая река с быстрым течением. Берега её захламлены, заломы из наваленных друг на дружку деревьев иногда протягиваются до середины русла. Даже днём по ней не везде можно пройти с лёгкостью, а уж ночью вообще не стоит на воде оставаться.

Но выбора не было. К тому же, нас почему-то несло так, что мы ни на что не натыкались. Только зря силы тратили, удерживая плот кормой вперёд. Это мера предосторожности на случай столкновения с тем же заломом. Сухие сучковатые деревья, прежде чем пройтись по нашим телам, должны сокрушить багажный отсек, заполненный рыбой. Однажды эта преграда уже выручила, вот и надеялись, что ещё разок-другой службу сослужит.

Темень стояла кромешная. Как назло, к вечеру наползли облака, закрыв луну и звёзды. Мы будто в чернилах продвигались, в которых свою руку разглядеть невозможно. Активировать рыбацкий навык я не мог. Он в темноте работал гораздо хуже, но проблема даже не в этом, а в том, что тени ци почти не осталось. Слишком много слил на лечение Бяки, а остальное израсходовал до этого, в процессе рыбалки. Восстанавливается, увы, неспешно, лучше приберечь на крайний случай.

Уши уловили характерный звук журчания речной струи, наткнувшейся на подходящую преграду. Своего рода музыкальный инструмент для текучей воды. Таких «дудок» хватало на быстринах, заваленных корягами.

— Я что-то слышу, — напряжённо произнёс Бяка.

— Да и я это слышу, но ничего не вижу.

— Я тоже ничего не вижу.

— Плохой из тебя упырь, раз в темноте не видишь.

— Да, плохой, — не стал спорить Бяка. — Гед, прислушайся. Мне кажется, или где-то впереди гудит?

Я напряг уши, пытаясь за журчанием воды различить то, о чём говорит товарищ.

Спустя несколько секунд неуверенно произнёс:

— Вроде и правда что-то непонятное слышно.

— Нас уже до Каменного переката донесло, это точно он гудит, — сказал Бяка. — Ведь кроме него гудеть нечему.

— Перекат? Его можно пройти?

— На лодке проходили по большой воде. Такое слышал. Но мы не на лодке. И сейчас ночь. Плот может разбиться на камнях.

Нехорошая ситуация. И что хуже всего, — мы никак не можем на неё повлиять. Разве что начать работать веслом, пытаясь плыть вслепую. Но это — так себе метод. Можно выйти к берегу, а можно врезаться в скопище наваленных деревьев с перспективами оказаться в воде. Река, кишащая кайтами — не самое лучшее место для купания.

Шум быстро усиливался. Вскоре сомнения отпали — это действительно ревёт серьёзный перекат. Попасть в него в непроглядном мраке я, разумеется, не мечтал. И потому попытался плыть вслепую, ориентируясь исключительно на звук быстро текущей воды.

Несколько минут работы подхватом, превращённым в уродливое подобие весла, и плот стукнулся обо что-то основательное. Я, скорее угадывая, чем что-то видя, протянул руку, нащупав холодный камень, от которого нас тут же начало относить.

— Скала! — воскликнул Бяка, тоже потрогав преграду. — Нас к скале принесло!

— Тут не высадиться, — с досадой заявил я.

Раз мы спокойно врезались в берег, а теперь плывём вдоль него, это значит, что глубина здесь солидная. Коряги и прочий мусор далеко под нами и плоту не мешают. То есть, это вертикальная скала, круто уходящая в воду. Пытаться на неё вскарабкаться вслепую, да ещё и в кромешной тьме, — это занятие для экстремалов не нашего уровня.

— Я начинаю что-то видеть, — сказал Бяка. — Скоро рассвет.

— Слишком темно, — заявил я, пытаясь что-то разглядеть. — Если нас затянет в перекат в такой темноте, мы так выкупаемся, как никогда в жизни не купались.

На последнем слове плот вновь врезался в скалу, и мы вновь не смогли за неё зацепиться. Оставалось надеяться, что здесь, под сушей, течение слабее, а, значит, следует и дальше стараться держаться возле камней.