Альфа-ноль

Красноводка при первом знакомстве сильно разочаровала. Зловещий рубеж выглядел как обычная равнинная река. В ширину около пары сотен метров, вода мутная, течение неспешное. Берега поросли камышом; его стены окружают заросшие ряской заводи; на мели лежат принесенные сверху коряги, украшенные засохшими водорослями; меж ними задумчиво вышагивают белоснежные цапли.

Противоположный берег — это уже то самое Лихолесье, которым детей пугают. Да и взрослых тоже. Однако ничего страшного там не вижу. Пологий песчаный склон, по верху которого тянутся заросли кустарников и невысоких лиственных деревцев. За ним возвышаются высоченные сосны, растущие не слишком густо. То есть лес там светлый, а не мрачный. И сырости, которая царит по эту сторону реки, не должно быть. Местность ведь явно повыше, а не плоская болотина, как здесь.

Но приготовления обозных показывали, что к переправе они относятся серьезно. Даже крестьян, согнанных на факторию за долги и прочие мелочные прегрешения, вооружили сучковатыми дубинами, специально для этого перевозимыми в последней телеге. И предупредили, что дальше их нельзя будет выпускать из рук.

Сомнительные вояки получатся из простых женщин, подростков и стариков. Да еще с таким неказистым оружием. Но все же лучше, чем без ничего.

Мне дубину не выделили. Не посчитали нужным вооружать подростка, который едва на ногах держится. Меня сейчас хватало на то, чтобы сделать десяток-другой неуверенных шагов, после чего приходилось за что-нибудь хвататься, пережидая приступ головокружения. Если продолжать передвигаться дальше, приступы накатывали все чаще и чаше.

Это меня напрягало. Ведь если снова в беду попаду, даже убежать не получится. Тот прилив сил, который накрыл меня вместе с волной ци, остался в прошлом. Тело жестоко страдает от боли, приспосабливаясь к изменившимся атрибутам амулета. Далеко мне при таких делах не уйти, и я не представляю, как долго буду пребывать в столь плачевном состоянии.

Вроде как быстро на поправку иду, но вроде и нет. Не понять…

Моста конечно же не было. Здешние края не настолько цивилизованные, чтобы реализовывать серьезные инженерные проекты. Грунтовка выходила к песчаному броду, из-за чего колеса тяжело груженных повозок начали вязнуть. Мне пришлось спешиться и с трудом шагать за телегой, пока другие ее выталкивали.

Не удержавшись, спросил:

— А подводы разве не утонут? Там ведь и на дне, похоже, такой же песок.

— Дурной ты, — лениво отозвался Крол. — Вязнут в сухом песке, а по мокрому и ходить в радость, и ездить.

И правда дурной. Давненько песок не видел, вот и забыл о такой особенности.

Да уж, совсем отвык от реальной жизни. Двенадцать лет ничего не видел, кроме усадьбы. Надо срочно восстанавливать утраченные навыки и знания. Времени в моем распоряжении немного, а задача поставлена сложная. Недотепе с ней не справиться.

Телеги по мелководью и правда пошли лучше, чем по лишенному травы пляжу. Но меня это не обрадовало, потому как шагал я и так еле-еле, а тут и вовсе почти повис, хватаясь за борт повозки слабыми руками. Того и гляди, свалюсь в воду, не доберусь до другого берега. И хорошо, если вытащат, а не махнут рукой, бросив никчемного доходягу на произвол судьбы.

Не знаю, что задумали эти люди, но они сейчас моя единственная поддержка. В одиночку я ни на что не способен. Значит, придется выдавить из себя всю силу, до капли, дабы не остаться в одиночестве.

Я был всецело поглощен тем, что старался не упасть. И потому начало события пропустил. Даже не сразу понял, что происходит нечто нехорошее. За спиной закричали так, будто кого-то режут тупым ножом. А я как цеплялся за телегу, так и продолжал цепляться.

— Ходу! — заорал Рисер чуть ли не мне в лицо.

Понятно, что кричал воин не мне, а Кролу, но подействовало именно на меня. Только по его нервному взгляду я понял, что где-то позади происходит что-то из рук вон плохое. А затем и уши донесли усиливающиеся крики боли и ярости. Ну и не обошлось без отборной ругани возниц, торопливо нахлестывающих лошадей.

Вода начала уходить. Если до этого я иногда чуть ли не по шею в ней пробирался, то теперь и до пояса не доставала. Еще десяток шагов, и вот она едва ступни омывает.

Послышался хищный свист, напомнивший о тренировках Камая с луком. Рисер издал неописуемый звук, что-то среднее между ревом и болезненным выкриком. Слепо шаря руками, он шагнул за телегу, неловко заваливаясь на колени.

Увидев его лицо, я опешил. Из глаза наемника выглядывало тонкое древко. Стрела с серым оперением вошла ему чуть выше запястья, пробив предплечье насквозь, выбралась возле локтя и, наполовину ослепив, остановилась. Рука у покалеченного оказалась скреплена с головой. Выглядело это дико и страшно.

Насколько я понимаю в медицине, после такого ранения можно выжить. Однако речь идет о земной медицине с современными лекарствами и хорошими хирургами. С местной я знаком, может, и хорошо, но слишком однобоко. И вообще, сейчас не до врачебной помощи, сейчас происходит именно то, из-за чего с обозом едут наемники.