Алеша

Он грубо толкнул Алексея. В это время к ним быстрыми шагами приближался надзиратель.

– Кончай драку! Разойдись! – приказал наставник.

Нейра пнул ногой мяч и удалился вразвалку. Тьерри Гозелен поднялся, отряхнул одежду. У него была поцарапана щека.

– Спасибо, что вступился за меня, – пробормотал он. – Но не стоило. Я слышал, что сказал этот дурак. Никто не думает так, как он. Все нормальные люди понимают разницу между нашими русскими союзниками и теми, кто нас предал.

– Не уверен! – возразил Алексей.

– Не сомневайся! Такие нейра будут всегда!.. Они не в счет… Презирай их, это все, чего они заслуживают…

– Ты оцарапал себе щеку…

– Ничего, – ответил Тьерри Гозелен, прикладывая к щеке носовой платок.

Его узкое лицо неожиданно осветилось улыбкой.

– Я хочу, чтобы ты пришел к нам в воскресенье в гости, – сказал он. – Я познакомлю тебя с моими родителями.

Неожиданное предложение застало Алексея врасплох. Он обрадовался и смутился. Его никогда еще не приглашали к себе французы. Сможет ли он вести себя так, как это у них принято? Алексей испугался. Однако соблазн оказался сильнее страха. И он прошептал:

– С радостью, старик.

– Значит, договорились: завтра в четыре часа. Я дам тебе свой адрес в классе.

После уроков они вместе вышли из лицея. Тьерри Гозелена, как всегда, ждала припаркованная у ограды машина. «Делаг» бутылочного цвета с длинным капотом и двумя запасными шинами, закрепленными сзади на багажнике. Шофер в ливрее прохаживался рядом. Тьерри Гозелен сел в машину и помахал Алексею. Машина тяжело тронулась и покатилась по Инкерманскому бульвару. На тротуаре толпились ученики. Лавалетт толкнул Алексея локтем и громко сказал:

– Богач! Родители повсюду таскают его на машине. Даже тогда, когда он покупает книжки, его сопровождает шофер!

– Ты откуда знаешь?

– Он мне сам сказал. Над ним трясутся, естественно, потому, что он убогий. Как бы то ни было, но у него отличная колымага!

Алексей на мгновение задумался. Все в Тьерри Гозелене казалось ему загадочным. Его горб, ум, его образованность, его богатство. Что нового узнает он завтра о своем друге? Он был так поглощен этим вопросом, что лишь мельком заметил двух девушек, выходивших из средней школы. В этом заведении, расположенном напротив, учились очаровательные юные особы, и порой между ними и старшеклассниками из лицея Пастера завязывалась идиллия. Однако мальчикам не разрешалось пересекать дорогу. Сентиментальные встречи могли назначаться только в конце бульвара у церкви Святого Петра. Тем не менее иногда какой-либо смельчак, игнорируя правила, отваживался перебраться на противоположную сторону и протягивал между деревьями веревочку, рассчитывая, что одна из этих барышень упадет. Однако трудился он напрасно. Чаще всего девушки обнаруживали ловушку. Они тоже носили в портфелях тетрадки и книжки. Хотя трудно было поверить, что они что-либо учили. Казалось, что они находились там только для того, чтобы будить воображение мальчиков. Алексей посмотрел вслед двум девушкам, которые шли держась за руки и громко смеялись. Они не отличались красотой. И были много старше его. Шестнадцать лет, как минимум. У той, что шла справа, была оформившаяся высокая грудь. Наглый двоечник Паскье пересек улицу и пристал к ним. Они одернули его, и он, хихикая, вернулся. Он не струсил. А Алексей никогда не отважился бы. Ему казалось, что девочки принадлежали непостижимому миру шепота, хитрости, слабости, секретов и грации. Паскье, считавший Алексея за хорошего товарища, показал ему на прошлой неделе «сальную» газету. Там были изображены голые женщины в вызывающих позах. Эти картинки настолько потрясли Алексея, что две ночи подряд он видел их во сне. Паскье говорил, что у него их целая куча дома. Эти грязные штучки приносил ему старший брат, и он читал их, закрываясь в уборных. В который раз он предложил Алексею купить несколько газет.

– Двадцать су за каждую, – сказал он. – Это недорого!

Алексей отказался. У него не было денег, и, кроме того, он стеснялся обнаружить перед Паскье низменный интерес к женской анатомии. Тьерри Гозелен, казалось, игнорировал проблемы секса. Во всяком случае, никогда не говорил о них. Конечно же из-за убогости. Он был всего лишь сгустком ума. Поднявшись вверх по бульвару, Паскье повернул направо, на авеню Руль.

Избавившись от него, Алексей вновь подумал о «Джиннах», принесших ему такую хорошую оценку. После второго места за сочинение по французскому это был еще один успех на этой неделе. Если бы его результаты по другим предметам, особенно по математике и латыни, не были столь незначительными, он бы смог соперничать с Тьерри Гозеленом. Однако хотел ли он этого на самом деле? Ему достаточно было находиться в тени друга.

Вернувшись домой, он застал только мать, занятую приготовлением обеда. Заведомо непринужденным тоном Алексей объявил о своем новом успехе. Она поздравила его, поцеловала и сказала, что если он по-настоящему любит поэзию, то никогда не потеряется в жизни.

– Знаешь, – сказала она, – когда мне бывает особенно трудно или грустно, я читаю стихотворения Пушкина, и все проходит!