Алекта

– Я тебе уже говорила, что, зная о сыне, отец не смог бы его бросить. – сложив руки на груди продолжила. – И не жди извинений в адрес своей матери, я бы её лично прибила за то, что она лишила меня брата, а нашего отца, сына.

Взгляд Никсона стал жёстким, а выражение лица отчуждённым.

– Тише сестрёнка, я понимаю, что тебе было неприятно, но я действительно не видел другого выхода. А ту женщину, которую ты назвала моей матерью, я не видел с момента, как она сдала меня в детдом, сказав при этом: что я ей мешаю. Можешь не беспокоиться, ты не оскорбила меня своими словами. – я почувствовала, что он отдаляется, так и не приблизившись. Никс устало облокотился на стену, а я только заметила, каким замученным он выглядит.

Я была в шоке от его признания. Какая мать может отказаться от своего ребёнка? Теперь стало ясно его поведение и в тот вечер и сейчас. Никсон банально боится снова оказаться одним, и не важно, что послужит этому причиной. Даже несмотря на то, что он уже взрослый мужчина, его мать нарушила тот очаг семейного счастья, что зарождался в первые годы жизни. Но я-то не собираюсь просто так отпускать его. Если я раньше и не хотела ввязываться во взрослые игры, то сейчас, смотря на потухший взгляд брата, я уверена, что он не сможет без поддержки. Он должен знать, что его любят.

Не став сдерживать своё желание, я встала на цыпочки и обняв брата за шею, крепко сжала.

– Прости я не знала. Но теперь у тебя будут и мама, и папа, и дедушка, и я. И будь уверен, на это не повлияет твоё "Нет" Только прошу тебя, не отталкивай нас.

Никсон стоял не двигаясь, будто его никогда не обнимали, и он боится спугнуть этот момент. Но когда я прижалась крепче, обнял в ответ. Я чувствовала всю ту бурю эмоций, что сейчас бушевала в нем.

Никогда бы не подумала, что для безграничного счастья, что сейчас испытывает Никс, ему нужны всего лишь объятия. Он не просто был счастлив, он нуждался в них, и я решила, что теперь при каждой встрече, несмотря на обстоятельства, буду обнимать его. Мне не трудно, а ему такая радость.

– Ничего, малышка, все хор…

Никсон не договорил, отлетев в сторону от меня. А я в шоке уставилась на частично трансформировавшегося отца: его глаза пылали красным, изо рта виднелись клыки, а на руках были черные когти.

"Охре-неть. Какой он классный."

Папа, кстати говоря, тоже находился в шоке, но в отличие от меня разглядывающей его с немым восторгом, он смотрел на Никса, который облокотившись на стену начал подниматься с пола.

– О, Боги. Ники. – я подлетела к брату и стала помогать подняться. – Да что с тобой такое, почему ты дал себя так приложить? Только не ври, что ты не почувствовал угрозы.

– Все хорошо, сестрёнка. Я заслужил. Да и не буду же я, сопротивляться родному отцу. – вытирая кровь с губы ответил он и посмотрел на папу.

Тот в недоумении переводил взгляд с меня на Никса. Он уже успокоился: клыков и когтей не было, а глаза стали прежними, но это продлилось недолго. Его лицо выражало кучу эмоции и сейчас я могла спокойно их читать. Сначала удивление, от того, что видит свою копию. Потом понимание, что это его сын. Затем радость, что у него есть сын. Боль, что не принимал участие в его жизни. И конечно же дикую ярость, что посмели скрыть его ребёнка. Отец глубоко дышал, стараясь успокоить себя, но все было бесполезно, клыки, глаза и даже рога появились… красивые такие… большие… черные и чуть изогнутые назад.

На лестнице послышались шаги и к нам подбежала запыхавшаяся мама.

– Дориан. Ты что устроил? – она со злостью смотрела на отца. – Сейчас же угомонись. Ты Ани испугаешь. И вообще, что здесь… – взгляд в сторону Никсона. – произошло… – прикрыв рот ладошкой прошептала севшим голосом. – Дориан, да как такое может быть… Как же она смогла так поступить? – на маминых глазах показались слезы.

– Не знаю милая что ей руководило. – не своим, более грубым голосом прорычал отец. – Но эта стерва, лишила меня сына…, и она ответит. – на последних словах, я почувствовала дикую злость, граничащую с желанием убивать.

Никогда бы не подумала, что мой милый папочка, может быть таким свирепым. Меня словно током пронзило от такого коктейля эмоций, и я невольно содрогнулась. Нет, мне не было страшно, я просто чувствовала его ярость и от этого, было как-то неуютно. Никс, до этого стоявший статуей, почувствовав мою дрожь, молча прижал к себе.

Постепенно, папа начал успокаиваться, принимая прежний облик, а когда увидел, что я прижимаюсь к Никсону окончательно взял себя в руки.

– Прости. – прошептал он, непонятно то ли мне, то ли сыну. Он не подходил к нам и смотрел виноватым взглядом. А я снова, почувствовала все его эмоции как свои. И если первый раз, он не мог себя контролировать от испытываемой злости, то сейчас он сделал это намеренно. Отец сожалел, что молчал всё время и что я узнала обо всем таким образом. А в случае с Никсоном, что не догадался попробовать отыскать бывшую жену, не учёл, что она могла солгать.