Алексей Толстой

Статьи, статьи, статьи… Редко когда найдется время для работы над второй частью драматической повести об Иване Грозном. Да и что-то не чувствуется у Толстого того творческого подъема, который ощущал он, работая над первым вариантом «Орла и орлицы». Уж слишком много раздавалось замечаний по его адресу. Слишком многие требовали тех или иных поправок и переделок. Естественно, он пытался что-то сделать приемлемое для него. Но возникали новые… Во всяком случае, постановка пьесы затягивалась, и это раздражало Толстого… Много сил забирала Чрезвычайная государственная комиссия. Возвращался Толстой с освобожденных территорий весь черный от увиденного и пережитого. Он всегда избегал страшного в жизни, сторонился смертей, похорон, а тут не мог уклониться. И увидел такие бездны человеческой подлости и опустошения, такие страдания человечества, что душа его ужаснулась. Он все чаще стал жаловаться на усталость, как ни бодрился. Особенно тягостной была для него поездка в качестве корреспондента «Правды» в Харьков на судебный процесс по делу немецких преступников. За короткий срок «Правда» опубликовала его статьи «Фашистские преступники», «Палачи», «Варвары», «Возмездие». Только после этого, накануне нового, 1944 года, он взялся за «Петра».

***

Жизнь в Барвихе понемногу налаживалась. Советские войска неудержимо продвигались на запад. Успехи на фронте наполняли душу Толстого радостью и гордостью за свой героический народ. И он никогда еще, пожалуй, с таким подъемом и удовольствием не садился за письменяый стол. Дело не только в том, что соскучился по своим героям, оставленным на полдороге десять лет тому назад. Дело в том, что сейчас их деяния, направленные на освобождение исконных русских земель, как нельзя лучше отвечали патриотическим чувствам сегодняшнего читателя, с неослабным вниманием следящего за героическими действиями Красной Армии.

Третья книга романа «Петр Первый», по характеристике самого автора, должна была стать самой главной частью романа, во всяком случае, она должна была охватить самый интересный период жизни главного героя: Толстой намеревался показать законодательную деятельность Петра, его новаторство при изменении уклада русской жизни, дать картины не только русской жизни, но и вместе со своими героями побывать во Франции, Польше, Голландии. В частности, он твердо собирался одну из глав посвятить пребыванию Александры Волковой в Париже, где она должна была затмить всех тамошних красавиц и не одного француза свести с ума своей неотразимой красотой. Но эту главу он все время почему-то откладывал. Может, потому, что как-то невольно увлекся мирными картинами старомосковского быта, образом царевны Натальи Алексеевны и ее идеей создать в России русский театр, и незаметно для него отодвинулась гигантская фигура Петра со всеми его штурмами, осадами, строительством новых городов. Хотелось чуть-чуть отдохнуть от войны, хотя и быт старой Москвы весь был подчинен нуждам войны. Во всех московских кузницах работали на войну, даже конопляной веревочки невозможно было купить. Торговля замерла, деловая жизнь утихла, только недреманное око Ромодановского бдительно следит за назревающим новым заговором против Петра. Да царевна Наталья Алексеевна от всего сердца старается помочь в деле преобразования России своему братцу, который, уезжая на войну, просил ее, чтобы она не давала покоя старозаветным бородачам, всячески шевелила их. Петр уже появился в его третьей книге. Военную передышку он использовал для укрепления армии, ее снабжения всеми необходимыми средствами для достижения победы над шведами. Всеми помыслами он на севере страны. Здесь, на краю земли русской, строился Питербурх. Его указ, чтобы «отныне знатность по годности считали», способствовал выдвижению на самые высокие государственные посты тех, кто выделился среди его помощников своим умом, деловитостью, энергией, знаниями. За одним столом усаживались и особы княжеского, даже королевского рода, и так называемые худородные, не забывшие еще своих курных изб, где родились и выросли. При Петре так уж повелось, что каждый мог высказываться до конца, не таясь, но последнее слово всегда оставалось за Петром.