Читаем Алексей Кулаковский полностью

«Пушкин, — утверждал Кулаковский, — обладал изумительной способностью понимать дух, положение, быт своей нации… Народность его преимущественно в языке, в котором выразились главные свойства русского ума и чувства. Вполне усвоив живую, народную речь, Пушкин с гениальным искусством применил ее к выражению самых разнообразных впечатлений, самых утонченных движений чувства».

Сказано это было о русском поэте, о русском языке, но, размышляя о русской и мировой литературе, Кулаковский всегда экстраполировал свои наблюдения на якутскую почву, и его слова о А. С. Пушкине являются, по сути, вполне продуманной программой построения будущей якутской литературы, как народоведения.

Мы уже говорили, что выросший под челюстями олонхосутов, «вне сферы влияния русского языка» Кулаковский начинает изучать якутский язык, только оказавшись в русскоязычном Якутске.

Возможно, определенную роль в этом увлечении сыграла книга И. А. Худякова «Верхоянский сборник. Якутские сказки, песни, загадки и пословицы», вышедшая в Иркутске в 1890 году, с которой как раз в середине последнего десятилетия XIX века и познакомился ученик Якутского реального училища Алексей Кулаковский.

Свои последние летние каникулы Алексей Кулаковский провел в 1896 году у родителей в местности Учай Ботурусского улуса.

19 июня он был в Таатте у брата Ивана Елисеевича.

Никаких подробностей последнего летнего отдыха Алексея Кулаковского не сохранилось, но судя по воспоминаниям людей, знавших его, именно тогда с Кулаковским произошли разительные изменения.

«Он в корне изменился к окончанию учебы, — вспоминал народный сказитель, друг детства и юности Кулаковского Егор Дмитриевич Кулаковский. — Всё время занимался сочинением песен. Сложил песню о заводах и фабриках».

Так совпало, что в этом же 1896 году ссыльный поляк Вацлав Серошевский, проживший в Якутии 12 лет и собравший огромный материал о коренном населении, выпустил в Петербурге свой фундаментальный труд «Якуты».

Впервые многое о якутах узнали из этого труда не только петербургские читатели книги Вацлава Серошевского, но и сами якуты…

7

31 мая 1897 года в Якутском реальном училище состоялся первый выпуск.

Училище закончили пять человек: Г. Бушуев, Д. Гиммер, П. Терру, А. Кулаковский и В. Жуковский.

Из них только А. Е. Кулаковский и сын этнографа В. Ф. Трощанского В. В. Жуковский получили аттестат, допускающий к переводу в дополнительный класс.

Из них только Алексей Кулаковский был якутом.

Он вообще стал первым якутом, окончившим Якутское реальное училище…

Надо сказать, что в годы учебы в Якутском реальном училище у Алексея Кулаковского завязались знакомства, сохранившиеся на всю жизнь.

Таким было, например, его знакомство с Семеном Барашковым.

С. П. Барашков, два года проучившись в приготовительном классе, был переведен в первый класс, когда в училище поступил и Кулаковский.

С 20 марта 1893 года семнадцатилетний Барашков вынужден был оставить учебу, чтобы помогать отцу, занимавшемуся снабжением Успенского прииска Витимской системы.

Однако товарищеские отношения сохранились.

И когда полтора десятилетия спустя Кулаковский снова встретился с Барашковым, товарищеские отношения переросли в настоящую дружбу, которая оказалась чрезвычайно плодотворной для всей Якутии…

<p><emphasis>Глава третья</emphasis></p><p>АЛГЫС — ЭТО БЛАГОСЛОВЕНИЕ</p>

У старцев древних,

У сказителей мудрых,

У предков ушедших

Поговорка была такая:

Проклятье, как эхом,

отзывается кровью,

Благословение, как эхом,

отзывается любовью.

А. Е. Кулаковский.Благословение по-старинному[32]

«Носи с собой старца в заплечном мешке, чтоб пользоваться его советами»…

«У старших бери алгыс, а у молодых — дружбу»…

Эти пословицы Алексей Елисеевич Кулаковский запомнил с детства и всегда следовал им, хотя это не всегда приносило ему очевидную пользу.

31 мая 1897 года двадцатилетний Алексей Кулаковский получил аттестат об окончании Якутского реального училища. Начиная с этого дня и до января 1888 года, когда он приступил к работе помощником письмоводителя Ботурусской инородной управы, в его биографии образуется семимесячный перерыв. Не найдено никаких документов и свидетельств о занятиях Кулаковского, кроме составленного 25 сентября 1897 года прошения инородца II Хатылинского наслега Ботурусского улуса Степана Инокентьева, поданного старостам III и IV Жохсогонских наслегов.

Можно предположить, что Алексей Елисеевич Кулаковский, который более всего стремился получить образование, пытался изыскать в эти месяцы возможность для продолжения учебы, возможно, с этими попытками были связаны и его — «зимою два раза ездил в город» — поездки в Якутск.

Шансы на продолжение образования у Кулаковского были. Полученный в реальном училище аттестат предоставлял право на поступление в институт. Можно было — такие прецеденты имелись! — попробовать похлопотать об оплате обучения за счет казны.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии