Алексеев. Последний стратег

Алексеев особенно интересовался настроением крестьян Ставропольской губернии и Минералводского района. Я доложил, что, по моему мнению, население почти всюду относится отрицательно к большевизму и что поднять его нетрудно, но при непременном условии демократичности лозунгов, а также законности и отсутствии покушения на имущественные интересы крестьян; в частности, необходимо избегать бессудных расстрелов, а также не производить безвозмездных реквизиций.

Касаясь вопроса о настроении казачества, я обратил внимание генерала на прискорбные отношения, установившиеся между Радой и командованием. Алексеев возразил, что нынешний состав Рады не выражает воли населения, а роль её важна лишь в будущем, когда будет очищена вся Кубань; теперь же Рада является лишь ненужным и бесполезным придатком к штабу армии.

Относительно демократических лозунгов и о том, что Деникин не пожелал беседовать со мной на эту тему, Алексеев отозвался довольно сдержанно: у меня создалось впечатление, что между обоими генералами произошли по этому поводу какие-то недоразумения...».

Политический вес Верховного руководителя Добровольческой армии, бывшей корниловской, а теперь деникинской, был таков, что, его, например, заочно выбрали в состав белого правительства Уфимской директории.

Высказывались пожелания о том, чтобы пригласить генерала Алексеева на должность командующего армией Уфимской директории, сменив генерал-лейтенанта Болдырева, бывшего командующего 5-й армией, члена руководства «Союза возрождения России» и «Национального центра».

Однако для Михаила Васильевича это были последние, дни активной деятельности. Он тяжелобольным вместе с сыном-добровольцем Николаем приехал в Екатеринодар, только что захваченный конницей генерала Эрдели. Верховный руководитель Добровольческой армии и председатель Особого совещания поселился в отведённых ему комнатах особняка местного пивовара Ирзы на Екатерининской улице.

Теперь ближайшими помощниками Алексеева в каждодневной напряжённой работе становятся Драгомиров и сын Николай, доброволец-«первопроходец». Последний окончил за два года до начала Первой мировой войны Николаевское кавалерийское училище и в звании корнета попал служить в Польшу. Он «отвоевал» в рядах лейб- гвардии Уланского Его Величества полка до самого конца 1917 года. Вместе с полком участвовал в 33 боях, был награждён семью боевыми орденами. Покровительством отца, высокопоставленного генерала, стремился не пользоваться...

Очевидцы последних дней жизни Михаила Васильевича в Екатеринодаре свидетельствуют, что, несмотря на неоднократные предупреждения врачей, он продолжал трудиться.

Есть интересное свидетельство одного из «первопроходцев», командира 1-го офицерского пехотного генерала Маркова полка генерал-майора Тимановского, получившего среди добровольцев прозвище «Железный Степаныч». Он добровольцем-гимназистом прибыл на Русско-японскую войну, стал георгиевским кавалером. Командовал Георгиевским батальоном в Могилёвской Ставке. Записался в ряды Добровольческой армии в декабре 1917 года, прибыв в Новочеркасск с группой георгиевских кавалеров.

Тимановский виделся с Алексеевым в последние месяцы его жизни. Рассказ о встрече записал один из добровольцев:

«Генерал Тимановский инстинктивно предчувствовал близкую смерть и затеял весь разговор с целью передать слова генерала Алексеева кому-то другому, чтобы они не исчезли бесследно...