Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

Осенью 1852 г. по повелению императрицы вновь «поправлялись» комнаты великого князя Константина Николаевича и великой княгини Александры Иосифовны (гостиная, кабинет и опочивальня), устроенные в бельэтаже правого флигеля за Концертным залом в 1849 г. Для Кабинета тогда сделали два «оконных матраца из трипа цветом масака». Надо отметить, что подушки на широкие подоконники, на которых так удобно сидеть, были обычной деталью дворцовых интерьеров еще в XVIII в. Главные работы тогда шли в Опочивальне великой княгини, где поставили «односпальную кровать орехового дерева с матрасами и подушками вместо двуспальной», которую приказали «перенесть в спальню Константину Николаевичу и к ней прибавить 2-е ширм орехового дерева. Туда же сделать два оконных матраца под цвет стен».[260]

Архитектор И.А. Монигетти. Худ. К. Брюллов. Конец 1830-х гг.

В комнатах великого князя Константина Николаевича в Уборной поставили односпальную кровать красного дерева; в Детской комнате – письменный стол вместо большого дивана, обитого зеленым бархатом, который убрали в кладовую; в Спальне разместили упомянутую выше двуспальную кровать великой княгини Александры Иосифовны.

Последний раз императрица Александра Федоровна обновила свои покои в Александровском дворце в ноябре 1852 г., когда столярный мастер Якобс установил в опочивальне императрицы две витрины орехового дерева с зеркальными стеклами, оклеенные внутри бархатом (по 140 руб. за витрину) для хранения бриллиантов. Эти витрины видны на акварели Э.П. Гау (1861 г.).

Император Николай I.

Худ. В.Д. Сверчков. 1856 г.

Императрица Александра Федоровна.

Худ. К. Робертсон. 1852 г.

Последний раз при Николае I вопрос о косметическом ремонте парадных залов Александровского дворца был поднят в 1853 г., когда, согласно рапорту от 10 декабря в Царскосельское Дворцовое правление, архитектор И.А. Монигетти при осмотре Круглого зала выявил «порчу на стенах по фальшивому мрамору» и предложил «сделать все вновь под фальшивый мрамор на английском цементе по примеру сделанному в Турецкой Ванне, но не белый, а с прожилками… или просто оштукатурить. и покрыть колером». Однако архитектор отмечал, что, хотя последний вариант и более дешевый, но при этом главный парадный зал «по величине гладких плоскостей потеряет весь вид».[261] Кроме этого, в рапорте Монигетти упоминает, что скульптор Ботт берется восстановить первоначальный облик фальшивого мрамора по цене в 90 коп. сер. за кв. аршин.

Однако этот проект не был осуществлен, поскольку осенью 1853 г. Россия вступила в войну с Турцией, которая весной 1854 г. переросла в Восточную (Крымскую) войну. Поэтому к этому вопросу вернулись только после прекращения войны в 1856 г.

Когда в феврале 1855 г. в Зимнем дворце умер Николай I Александровский дворец начал постепенно запустевать, поскольку центр придворной жизни во время пребывания в Царском Селе Императорского двора переместился в Зубовский флигель Екатерининского дворца. В Александровском дворце продолжала жить императрица Александра Федоровна. Ремонты если и случались, то они носили, как правило, косметический или интерьерный характер.

А.Ф. Тютчева. 1862 г.

Так, в 1855 г. в правом флигеле дворца оборудовали квартиру (гостиная, столовая и спальня) для фрейлины трех императриц графини Е.Ф. Тизенгаузен, которая вскоре перешла на должность помощницы А.Ф. Тютчевой, воспитательницы младших детей Александра II.

22 июня 1856 г. архитектор Монигетти возобновил хлопоты по ремонту парадных залов, начатые им еще при Николае I. Он сообщил начальству, что все тот же «скульптор Бота» гарантирует исправление фальшивого мрамора в парадных залах за 1,5 месяца по цене в 1000 руб. сер., давая при этом годовую гарантию на свою работу. В рапорте Монигетти пишет, что в Круглом зале и двух смежных с ним парадных залах «имеются с давнего времени трещины». При этом восстановление первоначального колера фальшивого мрамора довольно сложно и неизбежно «поправленные места будут заметны». Поэтому архитектор предлагал изменить первоначальный облик зала, заполнив трещины «голубым составом, что будет изображать как бы жилки и придаст существующему белому мрамору вид каррарского 2 сорта».

Е.Ф. Тизенгаузен. Худ. И.Г. Григорьев. 1820-е гг.

Доводы Монигетти показались руководству убедительными, и 7 июля 1856 г. Александр II высочайше повелеть соизволил: «…допустить к исправлению фальшивого мрамора на стенах в трех комнатах Нового Царскосельского дворца». Скульптор Ботт свои обязательства выполнил в полном объеме, и в марте 1861 г. Монигетти докладывал руководству, что «означенный мрамор до сего времени хорошо сохранился».

Императрица Александра Федоровна.

Худ. Ф.К. Винтерхальтер. 1856 г.