Александра

Говорить правильные красивые слова у меня получалось на каком-то автомате. Я сам удивлялся своей речи, но остановиться не мог.

Мария Тимофеевна улыбалась, слушая мой рассказ. Саша же не подавала ни малейшего признака удивления, хотя каждое моё слово поглощала с большим интересом, и я это замечал.

Как только я окончил свой рассказ, Алекса тут же искренне, неподдельно воскликнула:

– Здорово!

А через несколько секунд добавила:

– Я тоже очень люблю футбол. Ты не зайдешь за мной завтра, когда на стадион пойдешь? Я помогу вам выиграть…

– Надо же какая самоуверенная! Сразу – помогу выиграть! – подумал я.

Но сказал другое:

– Конечно, зайду, Алекса!

Мария Тимофеевна усмехнулась, услышав необычное обращение к её внучке, и предложила мне попробовать конфеты, стоящие на столе.

Но я уплетал только пирожки, один за другим. Настолько уплетал, что мне даже становилось стыдно. Впрочем, мне было не настолько стыдно, насколько я боялся, что Алекса подумает обо мне, что я страдаю грехом обжорства.

Впрочем, наверное, мужчине это простительно.

Съев пятый или шестой пирожок, я поблагодарил бабу Машу за «вкуснятину» и вышел из-за стола.

Алекса предложила мне сыграть в «нарды»: эта настольная игра хранилась у Марии Тимофеевны в шкафу.

Я согласился, хотя вовсе не умел играть.

Алекса отчего-то догадалась сразу, что я не умею играть (может и, в правду, маг) и потому ещё до начала игры, начала объяснять мне правила, чего я её вовсе не просил делать.

Я внимательно выслушал девочку, поняв, что игра не так уж сложна. Но во время первой партии, нередко испытывал конфуз (кажется, это слово любит употреблять моя мамочка), от того, что у меня не всё сразу получалось.

Алекса относилась к моим заминкам терпеливо, помогала мне, что-то начинала объяснять заново.

Я подумал, что из неё вышел бы неплохой учитель и высказал эту мысль вслух, на что Алекса лишь махнула рукой.

– Какой с меня учитель. Я равнодушна к детям!

Такое признание меня немного покоробило. Как можно быть равнодушной к детям, особенно, когда ты девочка?

Даже я – мальчик, очень любил детей.

Заметив моё смятение, Алекса быстро проговорила:

– Своих я, пожалуй, детей буду любить, а вот чужих…

Я засмеялся в ответ.

Саша чуть улыбнулась и вновь погрузилась в игру.

Через две минуты, она сказала:

– Ну всё, ты меня сделал!

– В каком смысле? – испуганно пробормотал я. – Что значит сделал?

– Выиграл!

Такого я не ожидал и захотел сыграть в «Нарды» ещё раз, чтобы укрепить свои позиции.

– Не повезло в футболе, повезёт в нардах! – сказала Алекса.

Телефон мой зазвонил.

– Что, домой пойдешь? – не глядя на мой телефон, сказала Саша. – Ну что ж, иди!

Меня стала убивать догадливость девочки. Звонила и, в правду, мама. Она ждала меня домой.

Впрочем, может это была обычная логика. Но как Алекса тогда догадалась, что я не умею играть в «Нарды»?

Я начал собираться домой. Алекса вышла в коридор провожать меня.

– Слушай, что ж я не догадалась? Подожди минутку!

Она помчалась зачем-то на кухню, вынесла мне в салафановом пакетике три пирожка.

– Возьми, – сказала она мне. – Угостишь своих папу и маму, и сам попьешь с чаем!

– Спасибо, – ответил я Алексе.

– А… брата у тебя нет?

– Нет. Я один.

– Ну тогда, ладно…

– Я пойду!

– Пока!

Алекса подошла к двери, сама открыла мне её. Я выбежал из квартиры, девочка помахала мне вслед рукой.

Я спустился вниз по лестнице, открыл дверь подъезда, стоял тихий летний вечер.

Я не спеша стал идти домой. Мне никто не встретился по пути, городок словно вымер, в нём как будто совсем не было людей.

Я шёл и вспоминал весь сегодняшний день, поцелуи с Алексой, неудачную игру в «футбол», вечерний чай и приходил к мысли, что сегодняшний день, несмотря на какие-то не очень приятные моменты нравился мне гораздо больше предыдущего.

10 глава

Тревога

На следующий день мы вновь играли в футбол. На этот раз мы выиграли своих противников, со счетом 7: 15 в нашу пользу остановили игру.

Алекса, и в правду, оказалась на редкость сильным игроком. Ни в чем не уступала нам – пацанам.

Мальчишки приняли Алексу хорошо и она, к моему удивлению, ничуть не задавалась, хотя была старше нас, кого на два, а кого и на три года.

После футбола мы, как обычно, посидели на стадионе, похрустели чипсами, вспоминая нашу замечательную игру.

Алекса смеялась, шутила, кого-то пародировала, а я смотрел на неё и молчал. Какое-то непонятное чувство тревоги, грусти появилось у меня. Я не мог понять, с чем это было связано. Вроде всё было хорошо: лето, теплый день, друзья, но словно что-то пугает, что-то тревожит, от чего-то испытываешь дрожь в коленках.

Я не мог веселиться, не хотел смеяться. Какое-то смутное предчувствие поселилось у меня в душе.

К счастью, никто не заметил моего грустного настроения.

Я поднялся с травы, сказал, что уже поздно, и все, вслед за мной, стали собираться домой.

Я взял Сашу за руку, и мы с ней вдвоем пошли отдельно от пацанов.

Алекса находилась в приподнятом настроении.

– Какая классная игра! – говорила она мне. – Какие мы молодцы!

– Ты была лучше всех! – отвечал я Алексе.

– А как мы забили им последний гол. Ты запомнил?

– Конечно, запомнил!