Александр Суворов

В 1790 году русские войска осадили Измаил – самую большую и самую сильную турецкую крепость на Дунае. Русскими войсками под Измаилом командовали генерал-поручики Никита Самойлов и Павел Потёмкин (двоюродный брат «светлейшего»). Главного начальника фельдмаршал Потёмкин не назначил. Генералы совещались, спорили, препирались между собой, не зная, на что решиться. А от фельдмаршала ясных указаний не было.

Настала осень, близилась зима. В русском осадном корпусе появились болезни. Продовольствие кончалось, топлива не заготовили. Солдаты хворали в сырых землянках. В конце ноября генералы собрались на военный совет и решили снять осаду крепости.

Суворов стоял со своим отрядом в Бырладе, в ста верстах от Измаила, и томился бездействием.

23 ноября был день памяти Александра Невского и именины Александра Васильевича. Своим патроном, или «ангелом», Суворов избрал Александра Невского сам. По семейному преданию, это случилось так.

Суворов появился на свет 13 ноября 1729 года полуживым: не дышал, не открывал глаз, не шевелился, не кричал. Повивальная бабка прибегла к испытанному средству – нашлепала младенца. Он ожил, открыл глаза и басовито крикнул: «А!» В первом взгляде ребенка повитуха прочла радостное изумление, о чем не замедлила поведать отцу, показывая ему новорожденного после купания. К удивлению бабки, младенец, родившийся полуживым и недвижимым, непрестанно шевелился, двигал руками и ногами, крутил головой. Бабка принесла его показать Василию Ивановичу.

«Настоящий перпетуй-мобиль!» – сказал, смеясь, отец. Это прозвище с первого часа жизни пристало к ребенку. Отец утром справился: «Ну, как наш перпетуй… а?» – «Да слава богу, – отвечала повитуха. – Одна беда: не хочет пеленаться». И точно: новорожденный не терпел свивальника и, когда его туго повивали, превращая в «пеленашку», орал не переставая, пока его не освобождали. Освободясь, он успокаивался и начинал шевелиться и ворочаться. «Ясно, перпетуй-мобиль! – повторял отец. – Не пеленайте его, пусть так и живет!» И мать и повитуха ахнули, но подчинились. А чтобы ребенок не исцарапал себе лицо, Василий Иванович велел сшить и надеть ему на руки холщовые рукавички. Так наследник Суворова завоевал себе в первые же дни свободу.

Вторая стычка из-за сына случилась у отца с матерью при наречении младенца: не звать же его вечно Перпетуем – такого мужского имени и в святцах нет. Имена детям давались со смыслом и толком. Ожив, мальчик твердо сказал: «А!» Мать и отец видели в этом знак желания, чтобы его имя начиналось с буквы «А». Заглянули в святцы. Среди близких ко дню рождения мальчика святых оказались на «А»: 13 ноября – Анастасий, что в переводе с греческого значит: «воскресший из мертвых», и 23 ноября – Александр. Отец, держа в уме Невского, пожелал назвать сына Александром. Мать хотела назвать его Анастасием: она боялась, что сын, подражая своему покровителю Александру Невскому, пойдет по его стопам. Батюшка-священник, коему предстояло крестить сына Суворовых, политично посоветовал матери согласиться на «Александра», выказав уважение мужу. Богобоязненная мать доверилась совету батюшки. Мальчика окрестили Александром, что значит «мужественный помощник».

Александр рос, окруженный ревнивой любовью родителей. Под сердитую руку и мать иной раз кричала: «Ну, ты, Перпетуй, посиди хоть минутку на месте!»

Когда Александру уже исполнилось семь лет, в день именин ему устроили первый экзамен: в присутствии отца, матери и учителя-попа дали ему прочесть вслух житие Александра Невского как образец для подражания. Образ князя Александра Невского пленил мальчика. В дополнение к житию Василий Иванович в день именин сына рассказал ему, что царь Петр I построил в Петербурге монастырь на том самом месте, где Александр Невский разбил шведское войско Биргера; место это и называлось Виктория. Незадолго до своей смерти Петр перевез из Владимира в этот монастырь на открытой ладье гроб с останками великого новгородского полководца. Сам Петр стоял на руле ладьи, а гребцами были генералы и высшие сановники. «Стало быть, так: мы, русские, – прибавил Василий Иванович, – никогда и никому не отдадим невских берегов…»