Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима

Здесь мы заострим внимание читателей на одном важном аспекте, который в целом раскрывает методы работы зарубежных историков, занимающихся Россией, но далеких от достойной цели действительно постигнуть нашу историческую судьбу. Речь идет о недобросовестном отборе источников немецким ученым для построения им далекоидущих концептуальных схем и об игнорировании русских исторических документов. Как видим, под сомнение автором ставится сам факт битвы, которая объявляется «легендарной». Далее автор с пафосом опровергает советскую историографию и историческую школу, которая в противостоянии Александра орденской агрессии видит конфронтацию «немцев» и «русских», уверяя, что Средневековье еще не мыслило в рамках этнополитических категорий. Но этот постулат автора совершенно опровергается русским летописанием, с которым немецкий автор, видимо, не посчитал должным ознакомиться. В целом перед нами та же идеологическая конструкция, которая породила в свое время монстра норманнизма в русской исторической науке. Вывод о том, что «антинемецкие коннотации» в описании героических подвигов князя — плод поздних политических интерпретаций Ф.Б. Шенка, не находит себе основания в русском летописании в целом. Отвечая автору, мы можем утверждать, что идеологизированный образ князя, ставшего символом борьбы с немецкой агрессией, не есть плод грубых политтехнологических конструкций императорской и сталинской историографии, но имеет вполне реальное основание в политическом противостоянии князя именно немецкой агрессии, каковой он ее и видел, каковой ее видели и оценивали его современники.

КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР — ВРЕМЯ НЕЛЕГКИХ РЕШЕНИЙ

Мы уже говорили выше, что в планомерном очернительстве князя главным объектом нападок является его «восточная политика». Политически ангажированная тенденция очернительства князя пока еще не затронула массовую и в том числе детскую литературу, что является отрадным фактором, который позволяет надеяться, что при сохранении данной тенденции кампания по дискредитации национальных героев не скажется негативным образом на воспитании новых поколений российских граждан.

Для примера можно привести книгу для юношества «Александр Невский» с замечательными иллюстрациями Владимира Перцова, в которой в качестве итога для детского читателя сказаны следующие слова: «Великую память по себе оставил князь Александр Невский. Шведов с тевтонцами громил. Татар от зверств на земле русской удерживал. Чуть больше века минуло, и побил ордынцев на Куликовом поле потомок Александра Невского, прославленный полководец Дмитрий Донской. Сбылись мечты Александра Невского: Русь одержала верх над самым лютым своим врагом. В тот же год лик Александра Невского появился на иконах: Церковь признала его русским святым… Шли века. Отвоевал у шведов давние российские земли Петр Первый. И повелел царь Петр перенести в Петербург гробницу с прахом Александра Невского. Сам встречал гробницу на том месте, где пять веков назад одолел князь Александр рыцарей Биргера… Сохранили века память о великом князе Александре Невском». В этой замечательной книге детям кратко, но точно изложено все самое главное и святое для русского человека о его национальном герое. Именно в эту сердцевину нашей национальной памяти и направлен идеологический удар.

Будто бы предвидя тот поток лжи, которая будет вылита на Александра Ярославича в средствах массовой информации в 90-х гг. прошлого века вплоть до сего дня, Н.А. Полевой, разбирая «неудобные места» в биографии святого князя, писал: «Мы видели Александра князем мужественным, храбрым в бою. Сделавшись главою русских князей, он скрыл доблестный дух свой и с прискорбием понял политику, какую надобно ему было поддерживать с монголами. Двенадцатилетнее правление Александра прошло все в умилостивлении монголов покорностью и укрощении остатков прежнего духа русской крамолы и удалой буйности, самовластием — даже своеволием и жестокостью. Поступая так, Александр умел поддерживать тишину Руси, укрощая волнения, и не под одним годом в летописи находим заметки: “Сей год добро бе христианам”… Защищая Русь от гибели рабским унижением, Александр хотел за то полной воли по всей Руси».

Не обошел вниманием Н.А. Полевой и такой болезненный момент той эпохи, как татарская перепись в Новгороде, когда нежелание новгородцев, не считавших себя завоеванными, «дать число» татарам угрожало бедствием всей Руси. «Александр употребил свирепые средства: надобно было купить жизнь за честь. Вероятно, однако ж, что Александр уговорил не оставлять баскаков монгольских в Новгороде. Обрадованные новгородцы оказали всю почесть Александру, приняли князем себе второго сына его Димитрия, и Александр, довольный счастливым окончанием тяжелого дела, говорил по возвращении своем в Ростов епископу Кириллу, что приписывает его молитвам благополучное свое возвращение».