Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима

Может сложиться впечатление, что история Невской битвы хорошо изучена, ход сражения подробно отображен в исторической литературе и возвращаться к этому вопросу не имеет смысла. Но это далеко не так. «Для одних историков здесь все действительно ясно и понятно, они описывают ход боя во всех подробностях, но при сопоставлении их сочинений с текстами древних рукописей выявляется масса неувязок, неточностей и пустот. Другие, стараясь максимально следовать в русле документов, приходят к выводу, что в свете имеющихся источников осуществить научную реконструкцию Невской битвы фактически невозможно. Думается, что не правы ни те ни другие. С одной стороны, нельзя подменять научные данные произвольными выкладками. С другой — внимательный анализ документальных материалов позволяет прийти к выводу, что их потенциал раскрыт еще далеко не полностью. В сообщении Новгородской I летописи, и в тексте Жития Александра Невского содержится информация, позволяющая уточнить некоторые детали и приблизиться к видению реальной картины сражения, происшедшего на реке Неве 15 июля 1240 г.».

В последнее время приходится читать много «научных критических» статей, авторы которых стремятся доказать случайность эпизода столкновения шведов и русских на Неве. Кратко останавливаясь на этой позиции, сообщаем, что все эти авторы полагают, будто со стороны шведов в Неву вошел маленький разведывательный отряд и реакция русских была неадекватной. Якобы угрозы эти «разведчики» не представляли, и их прибытие было прямо-таки случайностью, никем и никогда не планируемым предприятием кучки энтузиастов.

Исторические факты и документы говорят прямо об обратном.

Как мы сообщали выше, «9 декабря 1237 г. в своем послании архиепископу Упсалы Ярлеру папа Григорий IX призвал “католических мужей” Швеции взять на себя “знак креста” и “мужественно и мощно” обрушиться на тех варваров, что разрушили “посев Церкви Божией в Тавастии”…»

Через три года «… 14 декабря 1240 г. Папа Григорий IX направляет буллу лундскому архиепископу Уффону — главе католической церкви в Дании и его суффраганам. Папа предложил развернуть в Дании проповедь “крестового похода” против “неверных”, якобы угрожающих христианам Эстонии. Под “неверными” курия снова имела в виду русских. Как считает Рамм, эта булла была, по-видимому, вызвана сообщением о тяжелом поражении, которое понесли шведские рыцари на Неве в июле этого года. Далее, папа направил 6 июля 1241 г. буллу королю норвежскому с предложением содействовать крестовому походу… против язычников в “землях соседних”, что в то время означало, конечно, Прибалтику, районы Финского залива, где развернулась большая война против Руси. Неудачное для папства начало ее тем более активизировало деятельность курии. Подстрекая норвежского короля к походу “во славу матери нашей, святой римско-католической церкви”, папа изъявляет в этой булле согласие на замену крестового похода по обету в “Святую землю” — походом против “соседних язычников”.

Характерно, что поход против православных русских, которых папа считает за язычников, он вменяет в освобождение Гроба Господня!»

Мы можем допустить, что в булле папа под язычниками имел в виду народы Прибалтики. Но то, что новый крестовый поход нацелен на Русь, — в этом сомневаться не приходится. Эта булла раскрывает перед нами несколько немаловажных подробностей. Во-первых, поход шведов на Неву не только санкционирован папским престолом, но и контролируются его итоги. Поражение шведов заставляет папу активизировать дипломатическую активность и втянуть в противостояние с русскими и других государей Северной Европы. Никакой случайности в появлении шведов на Неве не было. И силы шведов были именно таковыми, которые вполне позволяли вдохновителям похода надеяться на положительный исход похода на Русь.

«Речь, как явствует из папского послания,, шла о крестовом походе, который действительно состоялся и, как мы теперь знаем, завершился 15 июля 1240 г. несчастным для крестоносцев сражением на Неве. Долгое время историки вслед за новгородским летописцем считали, что шведская экспедиция преследовала далекоидущие цели (“хотяче вспритя Ладогу, просто же реку и Новъгород и всю область Новгородскую”), в соответствии с чем к участию в ней были привлечены крупные силы (до 5 тыс. воинов на 100 судах), которые, дойдя до устья Ижоры, совершили временную остановку, которая, как оказалась, привела все начинание к полному краху.

В последнее время наметился полный отход от подобного толкования событий лета 1240 г. Высказаны обоснованные сомнения относительно оценок численности армии вторжения и масштабности стоявших перед ней задач. Сегодня историки все больше сходятся на том, что устье Ижоры было для крестоносцев конечной точкой маршрута, а не местом временной остановки. Планы по захвату Ладоги и “всей области Новгородской” если и выдвигались, то в самой отдаленной перспективе. В тот момент все должно было закончится возведением на невском берегу укрепленного замка».