Александр Невский

«Война — лучший лекарь, — говорили ханы, — она очищает душу монгола, укрепляет тело, делает одних победителями во имя Неба, а других побежденными, рабами, которыми монголы будут повелевать!»

В 1241 году перед Батыем открылся путь в Европу. Ему надо было завоевать Запад, чтобы исполнить завет Чингисхана. Великие ханы домов Чингиса и Джучи были настроены решительно, так как короли европейских стран и сам римский папа не ответили на их требование полной покорности и не явились с данями перед лицо владык Азиатского мира.

В 1241 году Батый двинул из Галицкой Руси свое 500-тысячное войско пятью колоннами через Карпаты в Венгрию, Польшу и далее в Моравию и Чехию, потом в Словению, Хорватию и Далмацию. В войне участвовало булгарское войско Гази-Бараджа Бурундая, а также русские воины. Сам Бурундай писал в своей летописи следующее:

«Мы выступили раньше Бату и на пути в Байлак (то есть в Польшу. — Ю. Б.) к Байдару примкнуло 10000 шамлынцев (смоленцев. — Ю. Б.) бека Микаиля. Шамлынцы занимали стены попадавшихся на пути городов, а татары грабиил и жгли их… Поход этот был самым отвратительным в моей жизни. Зверства и бессмысленные убийства татар выводили моих людей из себя, а мэнхолов всегда бесило то, что я разбивал свой стан поодаль от них и вызывающе окружал его возами, щитами и завалами из деревьев».

А вот что сообщает современная событиям «Хроника Великой Польши»:

«В году 1241 Батый, татарский хан, со своим войском — народом многочисленным и жестоким, пройдя Русь, вознамерился вторгнуться в Венгрию. Но прежде чем он достиг венгерских границ, он направил часть своего войска против Польши. Они в день Пепла опустошили и город (Сандомир. — Ю. Б.), и Сандомирскую землю, не пощадив ни пола, ни возраста. Затем они через Вислицу пришли в Краков, подвергнув все опустошению. Недалеко от Ополья их встретили князья Владислав Опольский и Болеслав Сандомирский и начали было сражаться с ними, но бежали, не имея возможности сопротивляться ни их многочисленности, ни воле Божьей. И, таким образом, упомянутая часть татарского войска, опустошив Серадз, Ленчицу и Куявию, дошла до Силезии. С ними Генрих, сын Генриха Бородатого, князь Силезский, Польский и Краковский, со многими тысячами вооруженных воинов встретился на поле у крепости Легница и, уповая на Божью помощь, уверенно с ними сразился. Но, с соизволения Господа, который иногда допускает избиение и своих за их преступления, знаменитый вышеупомянутый князь Генрих вместе со многими тысячами несчастных людей пал на поле боя… Когда Батый, татарский князь, вторгся в Венгрию, ему преградили дорогу венгерские короли, братья Бела и Коломан. Последние, потеряв в сражении большую часть своего войска, обратились в бегство. Так Батый опустошил Венгрию, жестоко убивая людей от мала до велика, не щадя ни пола, ни возраста, переправился через реку Дунай. Пробыл он в этом королевстве год или более, учинив жестокую резню в народе и нечестивое разорение городов».

В Венгрии в битве при реке Шайо, притоке Тисы, сложили головы 56 тысяч рыцарей. В битве при Лигнице в Силезии потери рыцарей исчислялись десятками тысяч. Монголы собрали на поле боя 9 тысяч овечьих мешков с отрезанными левыми ушами рыцарей. Правда, король Вацлав и моравский рыцарь Ярослав из Штернберга нанесли чувствительные поражения монголам, но все же они не могли остановить восточных завоевателей. Последние дошли до Кракова, Будапешта, Вены, Загреба и до Адриатического моря, приняв его за «последнее море», достигнуть которого им повелел Чингисхан. Завоевания сопровождались массовыми убийствами, уводом в плен, грабежами и насилиями. В Западной Европе ожидали нашествия монголов как величайшего бедствия, когда-либо постигавшего человеческий род. Властитель Франции читал и перечитывал грозное послание монгольского хана к нему: «Именем Бога Вседержителя повелеваю тебе, королю Людовику, быть мне послушным и торжественно объявить, чего желаешь: мира или войны? Когда воля Небес исполнится и весь мир признает меня своим повелителем, тогда воцарится на земле блаженное спокойствие и счастливые народы увидят, что мы для них сделали! Но если дерзнешь отвергнуть повеление божественное и скажешь, что земля твоя отдаленная, горы неприступные, моря глубокие и нас не боишься, то Всесильный, облегчая трудное и приближая отдаленное, покажет тебе, что мы можем сделать».

В своей «Хронике» Матвей Парижский сохранил рассказ о том, с какой трогательной покорностью западные владыки были готовы принять татар как наказание свыше. Король Людовик с печалью отвечал своей матери королеве Бланш: «Небесное утешение поддерживает нас! Ибо если эти татары, как они себя именуют, дойдут до нас, или мы пойдем за ними в те места, где они живут, то все равно, — мы пойдем на небеса!»