Александр Невский

У входа их ждали кони. Не свои, а монгольские, по-иному подседланные, с наборными уздечками. Каждого коня держал под уздцы коновод-татарин, пока Невский, Неврюй и Сбыслав садились в седла. Неврюй первым тронул своего коня, за ним последовали князь и Сбыслав, а татары-коноводы замыкали кавалькаду.

Ехали шагом мимо беспорядочного нагромождения юрт, которому ещё только предстояло стать столицей Золотой Орды Сараем. Пока это был огромный стан без улиц и переулков, наполненный гамом, собачьим лаем, блеянием овец и детской беготнёй. Но все как-то вдруг расступилось, и они выехали на просторную площадь, окружённую юртами куда более светлого оттенка, чем юрты на окраине. В центре площади возвышался вполне европейского типа шатёр, покрытый золототкаными коврами, а не привычным войлоком, возле входа в который стояла рослая, хорошо вооружённая охрана. Неврюй подъехал к расположенной поодаль коновязи, спешился, бросил поводьч коноводу и жестом указал князю Александру на золотой шатёр.

— Хан Бату ждёт.

Невский и Сбыслав последовали за ним. Стража, пропустив темрика, решительно скрестила копья перед князем, но Неврюй что-то резко сказал, и путь был мгновенно открыт.

— Он сказал: пропустить с оружием, — шепнул Сбыслав, благоразумно оставивший свою саблю в юрте. — Не споткнись о порог.

Оба полотнища входа из плотного шелка золотистого цвета были подняты, и Александр успел заметить, что никакого порога нет, а вместо этого натянут шнур того же золотистого цвета. И старательно переступил через него, высоко задирая длинные ноги.

В шатре было достаточно светло. В центре его стоял самый настоящий золочёный трон, на котором восседал сам Бату, справа от него — тоже в европейском кресле, но пониже — массивный старик в скромном халате, а слева в таком же кресле — молодой человек с коротко подстриженной чёрной бородкой, в богато расшитом золотом темно-зеленом кафтане. Все это вместе успел схватить напряжённый до предела взгляд Невского, едва он переступил через шнур. Сбыслав тут же, подавая пример, упал на колени, но князь, на мгновение задержавшись, вдруг понял, что вся эта троица ждёт сейчас, как поступит он, победитель шведских рыцарей. И встал на одно колено, двумя руками сняв шлем и низко склонив голову.

— Приблизься, князь Невский, — негромко сказал Бату-хан.

Невский поднялся с колена и пошёл, глядя только в глаза Батыя. Успел подивиться их холодной голубизне и остановился за три шага до трона.

— Ты поступил разумно, без промедления исполнив моё повеление. — Бату-хан говорил медленно, чтобы Сбыслав успевал перевести его слова. — Мне известно, что тебе нелегко было это сделать, потому что западные рыцари предприняли новый поход против твоих земель.

— Я сам перешёл в наступление, великий хан… Бату коротко рассмеялся:

— Я ещё не великий хан и ты ещё — не великий князь. Но как знать, как знать. Враги почувствовали твою силу?

— Я копьём взял их крепость Копорье, повесил изменников и привёл пленных рыцарей в Новгород.

— У тебя большие потери?

— Один раненый.

— Один раненый?… — Бату не смог скрыть удивления — Это — пример для тебя, Сартак. Достойный и славный пример. Садись рядом с моим сыном, князь. Вы — ровесники, а ровесникам всегда есть о чем поговорить. Неврюй, подай кресло князю Невскому.

Тёмник молча принёс кресло. Невский поклонился хану, прошёл к креслу и сел рядом с царевичем. Они посмотрели друг на друга, и Сартак первым широко и дружелюбно улыбнулся.

Сбыслав тут же перешёл за князем, став за его плечом. Он старался переводить не только слова, но и интонации. Безукоризненность его языка не могла не обратить на себя внимания Батыя.

— Твой толмач говорит на нашем языке правильнее, чем многие из моих монголов. Он заслужил, чтобы ты представил его мне.

— Он не только толмач, хан Бату, он — мой друг и доверенное лицо. В битве на Неве он отличился дважды, за что я пожаловал ему золотую цепь. Зовут же его Фёдором. Он — сын знаменитого воеводы Яру-на, скрестившего свой меч с саблей великого полководца Субедей-багатура в битве на реке Калке.

Тяжеловесный старик, сидевший по правую руку хана, довольно крякнул, и Александр понял, что не ошибся. Он уже догадался, кто может сидеть на столь почётном месте, и говорил больше для него, чем для Батыя, помня особые наставления своих дядек-советников.

— Великий Субедей-багатур перед тобой, князь. Невский стремительно встал, прижал руку к сердцу и низко поклонился могучему старику.

— Молодость пролетает, как стрела, пущенная туго натянутой тетивой, — сказал Субедей-багатур. — Но эта стрела редко попадает в цель, потому что молодость не знает своей цели. Я прожил длинную жизнь, но впервые вижу молодую стрелу, которая дважды поразила цель. И я очень рад, что дожил до этого дня.

Невский ещё раз встал, чтобы поклониться старому полководцу, но стремительность его на сей раз была столь велика, что меч ударил Сартака по колену.

— У тебя тяжёлый меч, — улыбнулся царевич, потирая ушибленное место.