Александр Н. Жизнь в волшебном мире

— Профессор, он какой–то вялый, — сообщила Лаванда, извлекая своего подопечного из ящика.

— Попробуй покормить его салатом, — предложил Невилл, который уже извлек на свет своего питомца и теперь пытался засунуть ему в рот лист салата.

— Невилл, это, кажется, хвост, — хихикнула Парвати. Невилл хохотнул и попробовал запихнуть лист салата с другой стороны. Это не возымело успеха, существо было безразлично к салату.

— Куда это слизеринцы запропастились? — спросил Хагрид, остановившись возле Рона и Саши.

— Наверное, не захотели ползти по такой погоде в замок. Боятся измараться, — предположил Рон.

— Так и знал, что преподаватель из меня никудышный, — вздохнул Хагрид. — Попробовали к кому другому вот так не прийти всем классом.

— Нормальный ты преподаватель, — ободряюще улыбнулся Рон, и вдруг неподалеку раздался всхлип.

— Лаванда, ты чего это? — заспешил к ней Хагрид.

— Профессор, он… Он… Ему, кажется, плохо, — прошептала Лаванда, указывая на своего червя. С ним и впрямь происходило что–то странное. Он завалился на бок и бил хвостом по земле, вздымая в воздух брызги грязи. Лаванда присела перед ним на корточки, и ее лицо моментально покрылось точечками от брызг, но она, казалось, не обращала на это ни малейшего внимания.

— Червячок, миленький, ну пожалуйста, — прохныкала она, поглаживая без тени брезгливости слизкий бок флоббер–червя. Парвати попробовала оттащить подругу, но Лаванда не желала двигаться. Червь сделал еще три удара хвостом и уронил хвост на землю. Браун взвыла от огорчения.

— Эй, успокойся, — Саша решительным шагом подошел к ней, взял за плечи, поднял на ноги и потряс, заставляя смотреть в глаза. — Прекрати. Это всего лишь червяк.

— Червяк, за которым я должна была ухаживать, — всхлипнула Лаванда. — Его поручили мне, и он… Он, — она не договорила и расплакалась навзрыд, размазывая брызги грязи по личику. — Сначала Пушистик, теперь червяк! Что я за человек такой?

— Хагрид, я отведу ее в Больничное крыло. У мадам Помфри прекрасная успокаивающая микстура, — не дожидаясь разрешения, Саша взял Лаванду за руку и потащил ее прочь от опушки леса.

— Почему это происходит со мной, Гарри, почему? — выла Браун, пока Саша месил ногами грязь. Она брела очень медленно, иногда останавливаясь, вырывая у Саши свою руку и порываясь вернуться к хижине.

— Я не собираюсь переть тебя на своем горбу, — раздраженно процедил Саша после пятой такой остановки. — Я понимаю, у тебя стресс, но будь ты человеком, избавь меня от этого нытья.

— Сначала Пушистик, теперь червь, — повторяла она как заведенная, не слыша ни слова из того, что говорил ей Саша.

— Так, слушай сюда, — Саша резко остановился, повернулся к Лаванде и поднял пальцем ее подбородок, чтобы она не могла избежать прямого взгляда в глаза. — Ты ни в чем не виновата. Пушистика не стало, когда ты была в школе. Твоей вины в этом нет, ты не могла его защитить, будучи за сотни миль от дома. Червя ты исправно кормила и выгуливала. Может ты и не заметила, но они все какие–то полудохлые. Если внимательно прочитаешь про них параграф в учебнике, то поймешь, что эти создания вообще живучестью не отличаются. Разводят их чисто ради слизи. Как думаешь, сколько ее собрала мадам Помфри с такого прекрасного экземпляра как у тебя? Мне кажется, что предостаточно. А теперь перестань меня раздражать своим нытьем и топай в замок пока я добрый.

— Ты очень злой, Гарри, и говоришь злые вещи, — Лаванда шмыгнула красным опухшим носом.

— Я говорю правду, дорогая моя, и я не питаю надежд, что правда кому–то понравится. А так — да, я очень злой. Рон в сотню раз добрее, но у него и мысли не возникло о больничном крыле. Доходит?

— Наверное, нам нужно вернуться, — прохныкала Лаванда. — У Хагрида умирают его червячки и нам надо его поддержать.

Саша раздраженно то ли рыкнул, то ли откашлялся, поднял Браун с земли, перекинул ее через плечо и зашагал к замку.

— Что у вас всех за патологическое стремление всюду лезть? Вы дураки или притворяетесь? — ворчал Саша. — Куда ты сейчас попрешься? И так ревешь, а если червяки начнут дохнуть пачками, ты там рядом с ними в обморок и хлопнешься. Браун, оставь свой гриффиндорский героизм и включи здравый эгоизм. Тебе еще как–то день пережить, а ты только и можешь, что реветь из–за червя да трястись как осиновый лист.

Лаванда — за что Саша был ей безмерно благодарен — не сопротивлялась и не спорила. Она не пыталась ни вырываться, ни убежать, напротив — она повисла на его плече кулем и только всхлипывала.

— Опять дементоры? — всплеснула руками мадам Помфри, когда Саша ввалился в Больничное крыло, сгрузил Лаванду на ближайшую кровать и развернулся к выходу.

— Просто у нее нервное потрясение, вот и все. Никаких дементоров, — бросил он через плечо.

— Стоять, Поттер, объясните нормально. Вы что, забрали ее с урока в таком состоянии? — вскинулась мадам Помфри. — На каком уроке с девочкой такое случилось?

— У профессора Хагрида, — подала голос Лаванда.

— Опять гиппогрифы или еще что похуже! — возмутилась мадам Помфри.

— Что вы, — замахал руками Саша, — всего лишь флоббер–черви!