Александр Мальцев

«В игре Анатолия Фирсова меня поражала его скорость. Прежде всего, скорость мысли. Порой мне кажется, что игра Фирсова состоит из непрерывного ряда озарений: в горячей, напряженной обстановке, мгновенно ориентируясь, он находит самые неожиданные решения. Затем скорость выполнения того или иного технического приема, паса, обводки. И скорость бега. Три скорости, взятые вместе и перемноженные. Он мыслит в игре, не отделяя задуманное от исполнения, думает синхронно с действиями и действует синхронно с поисками правильного решения», – вспоминал об игре одного из своих любимцев Анатолий Тарасов.

Анатолий Фирсов достиг феноменального показателя в выступлениях за национальную команду: в 166 играх за сборную СССР забросил 134 шайбы, в среднем 0,8 шайбы за игру! Он, как и свой знаменитый финт, многое начал делать в советском и европейском хоккее первым. Первый стал загибать крюк у клюшки. Фирсов в сборной был своего рода предтечей Мальцеву: тренеры пробовали армейца в разнообразных сочетаниях, и со всеми игроками Фирсов быстро находил общий язык.

«Толя Фирсов был не только самым техничным игроком моего хоккейного поколения, но и настоящим атлетом, уделявшим большое внимание физической подготовке. Не говоря уже о его природной силе. Тело Фирсова было настоящей горой мышц», – признается Виталий Давыдов.

Недавно Владислав Третьяк рассказал автору этих строк, что, вопреки устоявшемуся мнению, первым не Харламова в 1972 году, а Фирсова в конце 1960-х годов хотели видеть в своей профессиональной лиге руководители некоторых клубов НХЛ.

Анатолий Фирсов был непревзойденным мастером при игре в неравных составах. Это сегодня никого не удивишь, когда нападающий сменяет защитника, стоит только команде получить преимущество, чтобы усилить атакующую мощь пятерки при численном перевесе. В 1960-е годы именно Фирсова выпускали четвертым нападающим в те минуты, когда ЦСКА или советская сборная имели численный перевес. И подобное новшество Тарасова для многих было в диковинку. Но еще больше Фирсов запомнился болельщикам, когда появлялся в роли защитника при численном меньшинстве его команды. В хоккее есть термин «тайм-киллер». Им называют игрока, умело «убивающего», крадущего время у противника, имеющего большинство. Фирсов был эталоном такого игрока, при этом умудряясь оставаться на льду по две-три смены подряд. Однажды во время встречи московских армейцев с питерскими Анатолий Фирсов провел на льду 46 игровых минут из 60!

Игрока необычайной выносливости, Фирсова, как настоящего гения, окружали легенды. Одна из них была связана с недюжинной силой этого хоккеиста, отнюдь не богатырского роста, особенно в сравнении с тем же Александром Рагулиным. Из уст в уста передавалась история про то, как однажды Анатолий Фирсов ремонтировал свою «Волгу». Он закрепил домкрат на земле, а не на асфальте. Как только игрок стал залезать под машину, домкрат просел в землю и неожиданно соскочил в сторону, придавив бедра Фирсова. Руками и ногами целых полчаса он удерживал машину, пока не подоспела помощь.

У Фирсова был свой конек – коронный финт, на который регулярно «покупались» защитники соперника. На высокой скорости он применял фирменную обводку «клюшка – конек – клюшка» – направлял шайбу назад, при этом проводя клюшку вперед, тут же коньком резко подталкивал шайбу вперед к клюшке, оставляя соперника за своей спиной. Повторить этот финт и сейчас удается далеко не каждому зрелому игроку, тем более в важном матче – он требует от хоккеиста не только отшлифованного исполнения, но и чрезвычайного хладнокровия и ощущения себя абсолютно уверенным и раскрепощенным на льду. «У Анатолия была очень оригинальная обводка. Я просто даже не знаю, с кем его из нынешних игроков сравнить. Его сложный прием “клюшка – конек – клюшка” до сих пор никто не может выполнить так же безупречно, как это делал он сам, – вспоминает Виталий Давыдов. – Отдельные слова надо сказать о его сверхмощном броске. Он бросал по воротам от синей линии с такой силой, что добровольцев грудью остановить свистевшую шайбу не находилось. До сих пор вижу перед собой глаза одного из лучших чешских вратарей Дзуриллы, который, видя Фирсова, выходящего на лед, начинал чувствовать себя не в своей тарелке. Казалось, что даже через маску проступает холодный пот. А когда Фирсов еще только катил к синей линии, намереваясь бросить по его воротам, бедолага Дзурилла принимал не классическую вратарскую стойку, не сжимался, а, наоборот, вопреки законам вратарской логики, распрямлялся, лишь бы шайба не угодила ему в голову».

Про Фирсова говорили, что у него самый сильный щелчок не только в СССР, но и во всей Европе. «Вратари смертельно боялись, когда Фирсов замахивался и щелкал по их воротам. Он бил по шайбе с такой силой и скоростью, что уследить за ней было невозможно. В ЦСКА и сборной мы особенно ценили Анатолия за то, что в трудные минуты он умел повести за собой команду, сплотить ребят», – вспоминает Владислав Третьяк.