Читаем Александр Мальцев полностью

«Самое главное после ухода из спорта понять, что ты сразу должен перестроиться, осознать, что игра в большой хоккей уже в прошлом. Ты начинаешь зарабатывать тем же тренером в лучшем случае раз в пять меньше, чем игрок. У кого-то не выдерживали жены, которые привыкли жить красиво. Все это давит на психологию игрока, – признается в разговоре со мной Борис Михайлов. – Теряются связи. Теряются люди, которые тебя обхаживали и за столом говорили тосты в твою честь, как же с тобой хорошо, какой ты великий талант. Теперь у них другие кумиры. Жизнь опять начинается с нуля. Тут ты и понимаешь, что на самом деле значит выражение о том, что когда человек в фаворе, то у него много друзей, а стоит ему уйти в сторонку – многие исчезают, будто по мановению волшебной палочки. Но, к счастью, тогда звездный человек видит тех, кто дружил с ним только потому, что он был великий. И тех, кто пойдут с ним дальше рядом по жизни. Поэтому здесь важно сказать себе четко, по-мужски: “Хватит жить воспоминаниями. Сейчас у меня другая жизнь!”».

Насчет забвения спортивных талантов хорошо написал журналист и писатель Николай Вуколов в своем очерке про Юрия Чичурина. «Тут вдруг выясняется, что жене надо платить квартплату, а денег не хватает, и кто-то ударил по ветровому стеклу твоей неразумно оставленной у подъезда “Волги”, и надо искать это проклятое стекло, договариваться с механиками. Ты своей фамилией “фигурнешь”, а столкнешься с бесцветным, равнодушным рыбьим взглядом и узришь два пальца – указательный и большой, выразительно друг о друга потирающиеся… – пишет Вуколов. – Трудно вхождение в новую жизнь. Все равно, что взять взрослого льва из зоопарка, где он прожил долгие годы на дармовом мясе, и выпустить на волю, в саванну. Долго ли такой “царь зверей” там протянет, перед дикой природой оказавшись бессильным неумехой? Конечно, всякое такое сравнение условно. Кто-то ломался, но большинство все же находило свое место в той, еще советской жизни. Но многих водочка и сгубила, ох, многих!»

Александр Мальцев прошел через то, что испытывают на себе многие великие игроки, завершая свой спортивный путь.

Когда ты уже не выйдешь на большой лед в официальных матчах, и, что обиднее, не по причине травмы. Когда вдруг замолкают телефоны, а от тех «больших друзей», кто еще недавно выклянчивал билеты на стадион, остаются лишь имена в телефонной книжке. Когда всем уже не до тебя, а ты остаешься один на один (плюс семья) со своими болячками и переживаниями. Когда, как и в детстве, тебе снятся хоккейные сны, но, проснувшись, ты не бежишь на площадку и не колотишь шайбы в сетку, а горько думаешь, что все это уже в прошлом. «По-настоящему близких друзей у меня немного. И становится меньше, когда они уходят из жизни. Много тех, кто набивался в друзья на пике карьеры, во время больших побед, как-то испарились сами собой, едва я перестал играть. Знали бы, сколько таких было, – говорит Александр Мальцев. – Они как будто растворились в пространстве. Но я счастлив общением с другими людьми. Теми, кто меня действительно любит».

«Постоянные по 11 месяцев турниры и сборы, сборы, сборы отрывали у нас лучшие годы жизни. Хоккеист привыкает к тому, что параллельно не может раскрыться на другом поприще, а с другой стороны, свыкается с тем, что за него всё делают администраторы и начальники команды, а по быту спутницы жизни. Организовано все: общежитие, питание, выплата бонусов, – размышляет в разговоре со мной Владимир Шадрин. – Мы на своем примере учились заново жить: учились экономить, чтобы не превысить семейный бюджет, учились снимать показания электросчетчика и платить за свет и т. д. Уходя из спорта, мы понимали, как были на самом деле оторваны от жизни. Кто-то не выдерживал и спивался».

Мальцеву было обидно осознавать даже не то, что зрители больше не увидят его на льду, не насладятся его искусной обводкой и коварными для вратарей бросками. «Я, в общем-то, не скучал по игре, по былой славе, но иногда, особенно в последние месяцы после завершения карьеры мне не хватало тех волнующих мгновений, когда во время матча в глазах партнеров я видел, как все они ждали от меня чуда и так сильно верили в меня», – с ностальгией вспоминал Александр Мальцев те дни. Правда, динамовцам и армейцам все же приходилось попроще: они уходили в отставку военными пенсионерами, как например, Мальцев, который начал получать пенсию подполковника запаса пограничных войск.

Впрочем, в первые месяцы после своего ухода из спорта Александр Мальцев был все так же востребован и искренне любим. Там, где он появлялся, у людей неизменно проявлялся интерес к его жизни. Мальцева просили рассказать о своем славном хоккейном прошлом, о друзьях по сборной. О том, какой любовью он пользовался в народе, лучше всего говорит поездка в Афганистан в начале 1985-го, где шестой год советские солдаты и офицеры в составе Ограниченного контингента сражались против местных душманов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии