Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы

Как только дошло до рукопашной, левое крыло персидского войска обратилось в бегство; Александр и его воины одержали здесь блестящую победу, но правое крыло его разорвалось именно потому, что он, поспешно бросившись в реку и завязав рукопашную схватку, прогнал выстроенных здесь персов. Македонское войско, находившееся в центре, не так поспешно вступило в дело; солдаты, часто оказываясь в обрывистых местах, не смогли держать прямую линию фронта: образовался прорыв – и эллинские наемники Дария бросились на македонцев как раз там, где они видели, что строй наиболее разорван. Завязалось жаркое дело: наемники старались столкнуть македонцев в реку и вырвать победу и для своих, уже бегущих, соратников; македонцы – не отстать от Александра с его явным успехом и не потемнить славу фаланги, о непобедимости которой все время кричали. К этому прибавилось соревнование между двумя народами, эллинским и македонским. Тут пал Птолемей, сын Селевка, человек большой доблести, и около 120 непоследних македонцев.

Положение спасло правое крыло македонян, которым командовал Никанор. Сын Пармениона обратил в бегство стоявших против него персов и пришел на помощь теснимому греческими наемниками центру. Удар с фланга похоронил последние надежды Дария; его отряд, совершивший успешный прорыв центра, теперь погибал на глазах повелителя Востока. Разбитые персы перемещались на левый фланг македонян; они больше думали о бегстве, чем о битве. Начатое сыном дело завершил отец. Парменион выслал конницу, и она преследовала бегущих, которые вскоре оказались именно на его фланге.

Селевк (Скульптурный портрет); справа – его сын Птолемей (Изображение на монете)

Но более всего македонянам в этой битве помогла трусость Дария. Юстин сообщает, что «до тех пор исход сражения был сомнителен, пока Дарий не обратился в бегство». Персидский царь страшно испугался первой же неудачи и рвавшегося к нему Александра. Царь для восточных народов был чем-то вроде серебряного орла для римских легионеров, и как только «знамя» повернулось спиной к неприятелю, войско последовало его примеру.

Александр бросился преследовать бегущих персов; он страстно желал настигнуть самого Дария. Македонский царь преследовал сотни тысяч персов с отрядом «не более тысячи всадников». Но кто считает войско в час победы или бегства? Курций Руф замечает:

Персы, как овцы, бежали от столь немногочисленных врагов, но тот же страх, который заставлял их бежать, сковывал теперь их движения. Греки же, сражавшиеся на стороне Дария во главе с Аминтой (он был полководцем Александра, а теперь стал перебежчиком), ускользнули, отделившись от других, но это не было бегством…

Избиение персов было ужасным: число убитых, согласно Плутарху и Арриану, доходило до 110 тысяч человек. «Птолемей, сын Лага, следовавший тогда за Александром, рассказывает, что когда они, преследуя Дария, оказались у какой-то пропасти, то перешли через нее по трупам».

Дария спасла лишь наступившая ночь, настолько темная, что дальнейшее преследование среди пропастей и гор стало невозможным. В руки Александра попала брошенная колесница персидского царя со щитом, луком и верхней одеждой.

Древние авторы называют персов варварами, но каким словом можно назвать македонян, которые принялись пожинать плоды довольно легкой победы? Естественно, в руки македонян перешел и лагерь персов, наполненный «всевозможными предметами роскоши», среди которых, как отмечает Курций Руф, было множество настоящих произведений искусства.