Александр Иванов

Являл он терпимость к староверам, к лицам иных конфессий. При нем почувствовали послабление католики и даже иезуиты. В марте 1798 года, после оккупации Наполеоном североитальянских княжеств, император предложит убежище в России оказавшемуся в изгнании папе Пию VI. В ноябре того же года Павел I станет Великим магистром Иерусалимского ордена Св. Иоанна. Он шел на это ради интересов России и монархической Европы. Император, по всей вероятности, имел в виду уничтожить религиозные барьеры, препятствовавшие объединению на широкой основе сил, выступающих против французской революции. Подтверждением этого может служить императорский указ от 21 декабря 1798 года, призвавший всех, кому близок дух Мальтийского ордена, объединиться и выступить с единых позиций. Только интересами политики можно объяснить заигрывания императора с Ватиканом и иезуитами. В политической игре, надо сказать, Павел Петрович был готов дойти до опасной черты.

И еще одно немаловажное событие.

3 августа 1799 года, во время приема Павлом Петровичем в Петергофе представителей ордена, которые предъявили ему акт об отречении от поста Великого магистра фон-Гомпеша, императору были переданы святыни ордена, хранившиеся на о. Мальта с 1530 года. Это были величайшие святыни христианского мира: десная (правая) рука Св. Иоанна Предтечи, часть Древа Животворящего Креста Господня и Филермская икона Божией Матери.

12 октября 1799 года, в день бракосочетания дочери Павла Петровича великой княжны Елены Павловны с наследным принцем Мекленбург-Шверинским Фридрихом Людовиком, совершены были торжества перенесения привезенных с Мальты святынь.

«В 10 часов утра из Гатчинского дворца выехала по направлению к городку Ингебургу целая кавалькада с Императором во главе, с членами царской семьи и с многочисленной свитой, для встречи другой процессии, в которой представители Мальтийского ордена везли в Гатчину свои Святыни, — писал историк церкви Н. Смирнов. — Встреча произошла у Спасских ворот, откуда и началось торжественное шествие по широкому проспекту — обратно ко дворцу.

Впереди с Крестным ходом шло духовенство, затем, в придворной золоченой карете ехал наместник Мальтийского ордена граф Юлий Литта… у которого на руках, в золотом ковчеге, на алой бархатной подушке, покоилась честная десница Св. Иоанна Крестителя. Вслед за Литтой мальтийские рыцари везли Филермскую икону Божией Матери и часть Животворящего Древа. Император Павел I шел рядом с каретой в полном облачении Великого магистра… За ними следовала многочисленная царская свита; шествие завершало множество простых жителей Гатчины.

Когда процессия приблизилась к дворцу, Павел I взял десницу Св. Иоанна Предтечи и с пением тропаря внес ее в придворную церковь, где и положил на приготовленном месте; здесь же была положена Филермская икона Божией Матери с частью Животворящего Древа. Таким образом Гатчинский придворный храм удостоился быть местом хранения Святынь, ниспосланных России. В благодарение Богу Павел I принес свой дар церкви, повелев устроить богатые — золотые, украшенные бриллиантами и драгоценными камнями, ковчеги для десницы Св. Иоанна Предтечи и для части Креста Господня, а для Филермской иконы Божией Матери — такую же ризу».

Позже святыни по Высочайшему повелению перевезут в Северную столицу и поместят в большом придворном соборе Нерукотворного Образа при Зимнем дворце.

Не станем забывать и того, что в это же время, заботясь о просвещении русского духовенства, император учреждает в Петербурге и Казани духовные академии, а на содержание духовных училищ ассигнует значительные суммы.

Правда, В. И. Баженову, просившему денег для проведения ряда реформ в Академии художеств, он откажет. На поданных императору вице-президентом Академии «Примечаниях» Павел Петрович напишет ответ: «С большим удовольствием вижу употребление, которое делаете вы из известных мне талантов и способностей ваших по части художеств».

* * *

1 сентября 1798 года Андрей Иванович Иванов назначается учителем рисовального класса. Его зачисляют в академический штат. Едва ли не в ту пору знакомится он с Екатериной Ивановной Деммерт (иногда пишут Диммерт) — дочерью мастера позументного «басонского» немецкого цеха. Добрая, отзывчивая, с мягким сердцем девушка покоряет его. Мечта иметь семью настолько сильна в нем, что он не раздумывая решает отказаться от получения заграничного пенсионерства, положенного ему по академическим правилам, уступив эту возможность товарищам по Академии, и просит у родителей Екатерины Ивановны руки их дочери. 21 сентября 1800 года в приходской церкви прав. Симеона Богоприимца и Анны пророчицы молодых обвенчали.

К тому времени относятся два живописных портрета работы «назначенного в академики» Иванова. Первый из них — автопортрет, хранящийся ныне, как и вторая работа, в Третьяковской галерее. Одухотворенное лицо человека, много пережившего и наконец ставшего по-настоящему счастливым. Маленькая деталь: в двадцать пять лет он сед.