Читаем Александр Иванов полностью

И все же, несмотря на продолжающуюся переписку, прежние, глубоко доверительные отношения, как ни прилагали к тому усилия писатель и художник, больше не могли восстановиться.

Истины ради скажем, в 1856 году, сообщая Погодину или Ковалевскому по случаю предпринятого издания писем Гоголя последнее письмо писателя к нему в копии, он прибавляет: «Не думайте, чтобы я не дорожил оригинальностью и других писем важнейшего из людей, каких я встречал в жизни, но копировать такое множество писем совсем не имею времени».

Впрочем, не упустим из виду и слов, сказанных С. А. Ивановым после кончины брата В. В. Стасову:

«Брат никогда не был одних мыслей с Гоголем, он с ним внутренне никогда не соглашался, но в тоже время никогда с ним и не спорил, избегая по возможности неприятные и, скажем откровенно, даже дерзкие ответы Гоголя, на которые Гоголь со своей гордостію не был скуп. Вспомните только то, что Гоголь все более и более впадал в биготство[108], а брат напротив все более и более освобождался и от того немногого, что нам прививает воспитание».

<p>Глава семнадцатая</p>

В июне 1847 года, гостя в Неаполе у Апраксиных, Иванов дописывал «Мысли, приходящие при чтении Библии» — свод своих заветных мыслей.

Рожденные обстоятельствами как личного, так и общественного свойства, они отражали напряженное духовное состояние, переживаемое им.

Иванов был влюблен. Влюблен в графиню Марию Владимировну Апраксину, и ему, кажется, отвечали взаимностью.

Молодая аристократка, в роду которой древняя грузинская кровь (она была потомком царя Вахтанга VI) сочеталась с не менее древними — русских князей Голицыных, графов Апраксиных, Толстых, заняла его воображение.

«Молодая дева, — писал он в записной книжке, — знатная происхождением соотечественница, прелестная, добрая душою, полюбила меня горячо, простила мне недостатки и уверила меня в постоянстве. Если я не отвечу на все это святостью моей жизни, без сомнения буду подлец из подлецов…»

Мысль о женитьбе не покидала его последние годы. Не тому ли свидетельство написанная в 1843 году одна из лучших его акварельных работ «Вирсавия». В образе библейской замужней красавицы, соблазненной Давидом, угадывалось что-то личное.

Недаром Ф. Моллеру, отчаявшемуся после кончины его возлюбленной Амалии, он советовал удалиться в Субиако и, обзаведясь Библией, углубиться в чтение страниц, посвященных Вирсавии.

«Вряд ли случайно, что теме Вирсавии художник посвятил страницы не в своих альбомах с рисунками, а в записной книжке, содержащей самые интимные записи», — замечает М. Алпатов[109].

Прекрасная, целомудренная женщина, способная внушить людям лишь благоговение, — такой видел Вирсавию А. Иванов.

О такой, возможно, и мечтал он.

И она, похоже, явилась.

Явилась в образе Марии Владимировны Апраксиной.

Апраксины были близки ко двору.

Дед Марии Владимировны, Степан Степанович Апраксин, крестник императрицы Елизаветы Петровны, флигель-адъютант императрицы Екатерины II, предводитель московского дворянства, владел тринадцатью тысячами душ. Первый красавец своего времени, известный хлебосол, он имел собственный театр в своем дворце на Знаменке, и когда в Москву приезжала итальянская опера, итальянцы в нем давали свои представления. Все знатные певцы, музыканты и певицы пели и играли у Апраксиных.

В 1818 году в честь царской семьи, прибывшей в Москву, Апраксины дали бал, на котором одних званых гостей было 1000 человек. На балу государя и государыню очаровала молодая невестка хозяев дома 16-летняя Софья Петровна Апраксина (урожденная Толстая, дочь русского посла в Париже), незадолго пред тем обвенчавшаяся с флигель-адъютантом императора Владимиром Степановичем Апраксиным.

Молодые Апраксины прожили в мире и согласии пятнадцать лет.

В 1833 году Владимир Степанович умер, оставив Софью Петровну с двумя дочерьми и сыном на руках.

Апраксины приехали в Неаполь летом 1846 года и решились здесь зимовать. Софья Петровна все свое время и внимание уделяла детям, особенно младшей дочери, страдавшей тяжелой болезнью, и старику-отцу, Петру Александровичу Толстому.

Привыкшая к светской жизни, связанная с нею кровно, предпочитавшая думать и говорить по-французски, она обрекала себя в Неаполе на настоящее затворничество.

Балы, даваемые неаполитанским двором, на которые приглашались русские аристократы, бывали весьма редки, а домов, с которыми можно было поддерживать знакомство, очень мало.

Графиня интересовалась наукой, литературой. Живя в Москве, Софья Петровна даже посещала публичные лекции в университете.

Ее старшая дочь Мария Владимировна, миловидная, с приятной улыбкой, владеющая несколькими языками, кажется, всерьез увлекалась музыкой и искусством.

В дом к Апраксиным Иванова ввел Гоголь. Он был дружен с братьями Софьи Петровны.

В художнике приняли участие, и он прикипел к дому Апраксиных.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии