Александр II

Объясним туманные рассуждения Василия Андреевича. Важной неофициальной целью поездки был выбор невесты для наследника. Дело было чрезвычайно трудное и ответственное. Родители решили положиться на выбор сына (перед глазами у них была нерадостная доля дочери Марии). Александру была дана свобода выбора. И как в сказке, поехал царевич за невестою, повидал и принцесс и королевен, да только милой не нашел. Николай Павлович и Александра Федоровна, неплохо знавшие коронованную знать Европы, огорчились, но не слишком, Саша был еще молод. И вот 11 марта путешественники въехали в великое герцогство Гессен-Дармштадт.

«Мы въехали в Дармштадт, – рассказывал Жуковский царице, – еще почти не зная, увидит ли великий князь грос-герцога. Ему этого весьма не хотелось: он боялся скучного этикетного вечера, и хотел отправиться прямо в Майнц, но его уговорил Кавелин остаться в Дармштадте, на что он с большим нежеланием наконец согласился. Через несколько минут по приезде нашем явился сам грос-герцог и предложил великому князю поехать в театр. С великим князем отправился граф Орлов с некоторыми из свиты, другие, в том числе и я, остались, ибо нельзя было успеть одеться…» Да, видимо, просто не хотелось ехать, тянуло отдохнуть.

Всем казалось, что этот город, один из многих германских городов, останется эпизодом в их пути, скучноватым и малопримечательным. Но вечером Жуковский готов был рвать волосы на голове, что не поехал в театр: Александр прибежал к нему с долгожданной вестью: он нашел!

В театре он увидел дочь великого герцога, принцессу Марию, и был чрезвычайно тронут ее нежной прелестью, скромным взором лучистых голубых глаз, теплой и ласковой улыбкой.

– Я нашел себе жену! – объявил Александр.

Положение между тем сложилось весьма затруднительное. Нисколько не возражая наследнику, Орлов и Жуковский предложили ему все же отправиться далее, ибо маршрут был официально заявлен и высочайше утвержден.

– Никуда не поеду! – отрезал ошалевший мальчишка. – Я хочу ее видеть!

Взволнованный Василий Андреевич с готовностью предложил «заболеть» с тем, чтобы великий князь «из любви к нему» остался в Дармштадте дня на три.

– Какие три дня? Поживем месяц! – был ему ответ.

– Не знаю, не знаю, – басил, кажется, впервые обескураженный Орлов. – Государь не похвалит за задержку. Напишем ему, а сами тронемся помаленьку.

На том и порешили. Накануне отъезда отдали визит герцогу. В качестве дара Людвиг II передал для государя и государыни четыре статуэтки, символизирующие Весну, Лето, Осень и Зиму, прекрасный образец мейсенского фарфора из соседней Саксонии. Герцог что-то такое почуял, но жена его скончалась два года назад, и некому было просветить взволнованного отца. Наши путешественники, естественно, молчали и лишь посматривали на царевича и принцессу.

– Как вам понравился Дармштадт? – тоненьким голоском спросила высокая, стройная девочка, изящная до хрупкости.

– Очень, очень понравился, принцесса. Это замечательный город!

– Вы уже видели Майн? – вежливо спросила она то, что, вероятно, научили ее спросить.

Тихая, послушная девочка смотрела на него голубыми чуть навыкате глазами, в которых не было ни облачка, ни горестей, ни сомнений.

– Да, принцесса, я видел Майн. Мы даже плавали по нему на лодке.

– В России, наверное, есть реки больше Майна, ваше императорское высочество? – спохватившись, добавила она, и так мило изогнула бровки, что он едва подавил в себе желание притянуть и расцеловать ее милое, лилейно-белое личико с нежным румянцем.

– Да, принцесса, в России много больших рек. Но Майн очень красив…

Судьба его была решена. Ему было двадцать, ей – четырнадцать.

7 сентября 1840 года Мария прибыла в Петербург.

Карета въехала во внутренний двор Зимнего дворца и остановилась у парадного подъезда. Принцессу вышли встречать сам государь, наследник и все придворные чины.

На Марии был голубой шлейф, весь вышитый серебром, и белый шелковый сарафан, перед которого также был вышит серебром; вместо пуговиц были бриллианты с рубинами; с головы спадала серебром вышитая вуаль; на голове и шее принцессы были бриллиантовые уборы. Хотя наряд был известен встречающим, потому что готовился в Петербурге, весь вид Марии, ее чарующая молодость, романтическая восторженность, робость и волнение подкупили всех. Принцессу при дворе одобрили.

Пошли недели праздников. Один за другим следовали балы у наследника, у великих князей. Тетка Елена Павловна устроила в Михайловском дворце особенно изящный праздник в честь невесты и жениха. Ездили в театр. Было весело.