Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей

Автором указанной главы значится известный специалист в области истории общественного движения и общественной мысли Ш.М. Левин. В то же время в многочисленных историографических обзорах, посвященных революционной ситуации, в том числе и опубликованных при жизни Левина, М.В. Нечкина и ее ученики о роли Левина не упоминали, зато всегда говорили о приоритете ответственного редактора издания^{55}. Проблему разрешает запись в дневнике С.С. Дмитриева. Излагая ход дискуссии по второму изданию вузовского учебника, он пишет: «Козьмин страшно затянул и всячески критиковал взгляды Нечкиной на Герцена, Огарева, революционную ситуацию 1859–1861 гг. и проч. Взгляды эти развиты в главах Левина. Козьмин вопрошал Левина, как последний — такой знаток вопроса и проч. — мог писать такие вещи. Левин в своем выступлении отвечал, что он таких вещей не писал, в главы, значащиеся за его фамилией, вещи эти вписаны без его согласия редактором, т. е. Нечкиной»^{56}. Можно высказать предположение, что очевидное противоречие между фактическим содержанием и концепцией обусловлено не только противоречием руководящих идеологических установок, но и тем, что у главы было фактически два автора, не вполне солидарных друг с другом. Нет сомнений — приоритет в разработке концепции революционной ситуации (точнее, придание завершенности этой концепции, которая в основных чертах содержалась уже в работах М.Н. Покровского) принадлежит М.В. Нечкиной. Свой приоритет она закрепила, опубликовав статью о деятельности Н.Г. Чернышевского в 1859–1861 гг. В сущности, автор попыталась дать развернутую систему аргументации, которая призвана убедить читателя в том, что в стране накануне проведения крестьянской реформы наличествовало разветвленное революционное подполье во главе с идейно единым центром, и целью этого подполья было руководство крестьянской революцией. Аргументы исследователя не могут не поражать своей легковесностью. Оказывается, еще со студенческой скамьи Чернышевский «был центром, около которого группировался революционный коллектив». Дополнительным аргументом служит и прокламация «Барским крестьянам», в принадлежности которой перу Чернышевского у Нечкиной никаких сомнений не было. Но дело даже не в этом. Вероятность того, что документ был действительно написан Чернышевским, крайне высока. Призыв прокламации к крестьянам организовываться и ждать сигнала «доброжелателей» Нечкина считала весомым аргументом в пользу того, что революционное подполье действительно существовало. По ее словам, «дать совет ждать сигнала революционной организации в то время, как организации-то никакой не было — чистейший авантюризм. Трезвый политический деятель, подлинный политик, Чернышевский никак не может быть заподозрен в политическом авантюризме. Подобное “подозрение” надо с негодованием отбросить»^{57}. Итак, не исследование проблемы, а внутренняя убежденность историка служила порукой справедливости утверждения. Заметим, однако, что прокламация призывала крестьян к самоорганизации, а не к немедленному восстанию (что, конечно, было бы авантюризмом). Призвать же к самоорганизации было возможно и до возникновения сильной подпольной группы. И второе: история революционного движения начала 1860-х гг. знает примеры, когда организация, слабая и немногочисленная, призывала к немедленному революционному действию. Именно с таким призывом обратился к молодежи автор «Молодой России» П.Г. Заичневский, который написал прокламацию, находясь в заключении^{58}.

Не менее поразителен и аргумент в пользу того, что между Герценом и Чернышевским была достигнута договоренность о единстве действий. Известно, что после лондонской поездки Чернышевский назвал своего собеседника «Кавелиным в квадрате». Нечкина задается вопросом: «Правильна ли формулировка («Кавелин в квадрате». — В.В.) по существу? Неужели же Герцен 1859 г., Герцен, только что резко порвавший с Чичериным, действительно был “Кавелиным”, либералом, да еще не просто, а “в квадрате”? Это утверждение не соответствует действительности. Герцен никогда не был просто либералом. Ленин, как известно, дал сложную и точную формулировку: “при всех колебаниях Герцена между демократизмом и либерализмом, демократ все же брал в нем верх”»^{59}. Но ведь «неправильное» высказывание Чернышевского как раз и фиксирует его, Чернышевского, субъективное мнение об издателе «Колокола». Почему оно должно соответствовать позиции В.И. Ленина, остается загадкой.

Концепция Нечкиной, конечно же, определялась современной ей политической конъюнктурой, была политикой, опрокинутой в прошлое. С точки зрения историка, на рубеже 1850–1860-х гг. в России сформировалась мощная и сплоченная революционная партия (аналог партии большевиков) во главе с «вождем» Чернышевским (предшественником то ли Ленина, то ли Сталина). Массы были готовы поддержать партию, и только отсутствие рабочего класса сделало революцию невозможной.