Александр II

– Братцы гренадеры, спасать надо товарищей! Бего-ом!

Малороссийцы ввязались в бой с марша, но турки встретили их таким густым огнём, что атака сорвалась.

Кутаясь в шинель, Осман-паша наблюдал за развернувшимся сражением. Над ним полоскалось на холодном ветру зелёное знамя.

Подъехал начальник штаба.

– Взята вторая линия.

– Вижу. Генерал Ганецкий не ожидал нас. Теперь только вперёд и фланговые удары против Копаной Могилы и Астраханского люнета[68]. Во имя аллаха, милостивого и щедрого!.. Бросьте ещё шесть таборов. Мы откроем дорогу на Софию.

– Наше превосходство над русскими в четыре раза.

– Отлично. Чем быстрее мы разорвём кольцо и начнём выход, тем лучше. Иншалла![69]

– По последним сведениям, у Копаной Могилы генерал Ганецкий. В его распоряжении общий резерв Дольне-Дублянского отряда.

– Мы должны расширить прорыв и удержать его…

Бой длился уже больше трёх часов. Подоспела 2-я бригада 3-й Гренадерской дивизии. Генерала Квитницкого встретил Ганецкий.

– Положение критическое, на вас надежда. Исправляйте наши промахи. – Привстал в стременах, крикнул солдатам: – Братцы фанагорийцы, астраханцы, вологодцы[70]! Турки заняли наши укрепления. В их руках восемь наших пушек. Надо не только отбить врага, но и закрыть прорыв. С Богом, братцы! Отечество помнит вас!

Гренадеры ударили в штыки. Громовое «ура!» разнеслось по полю.

Ганецкий снял папаху, перекрестился:

– Теперь я уверен в успехе…

Осман-паша сделался мрачным. Не видел, чутьём опытного полководца уловил: в сражении наступает перелом. Инициативой завладевают русские. Стараясь сохранять видимое спокойствие, приказал начальнику штаба:

– Срочно вводите в бой общий резерв.

– Но в наличии всего три табора, вся дивизия ещё на том берегу. Её переправу задержал обоз.

– О шайтан[71], – выругался Осман-паша, – обозы и беженцы погубят нас!

Русские батареи усилили обстрел. Рвались гранаты, треск и грохот, свист картечи и многотысячный устрашающий крик.

Вступила в сражение 1-я бригада 2-й Гренадерской дивизии. Ударила левым флангом.

С Зелёных гор спускались бригады Скобелева, а с Гривицких высот послал свои части князь Карл.

С трудом сдерживая натиск русских бригад, турки отходили к реке. Но тут, сея панику, на них надавили переправившиеся обоз и резерв. Снаряды рвались в самом скоплении. Осколок разорвавшейся гранаты угодил в ногу Осман-паше. Его перенесли в коляску.

– Настал конец плевненской обороны, – горько промолвил Осман-паша. – Паника и страх завершат разгром. Такой исход я предвидел.

И хотя Тотлебен с утра намеревался выехать на шестой участок, к Ганецкому, главнокомандующий заявил:

– Мы отправимся на Тугеницкий редут.

– Ваше высочество, но почему Тугеницкий? – спросил Тотлебен.

– Эдуард Иванович, считайте меня и Артура Адамовича своими гостями. А воля гостей должна исполняться.

Сказал тоном, не терпящим возражений. Непокойчицкий кивнул согласно. Тотлебен и князь Имеретинский промолчали.

Коляску главнокомандующего сопровождали свита и конный гусар.

С Тугеницкого редута местность не разглядеть, плотный туман тянулся полосой.

– Ваше высочество, куда прикажете ехать? – спросил Тотлебен.

– В Радищево, на телеграф, свяжемся с участками.

Дорога оказалась забитой войсками. Проходили роты, батальоны. Дружно приветствовали главнокомандующего и генералов.

– Не кажется ли вам, Эдуард Иванович, что бой идёт без всяких с нашей стороны диспозиций?

– Ваше высочество, – обиделся князь Имеретинский, – начальники участков, в том числе и генерал Ганецкий, действуют согласно ранее разработанной генералом Тотлебеном и штабом диспозиции.

– Кажется, бой заканчивается, – смягчил напряжение Тотлебен. – И туман рассеивается. Не угодно ли подняться на ту вершину?

Спешились, взошли на холм. Имеретинский подал великому князю бинокль.

– Вы правы, Ганецкий берёт последний аккорд. Давайте переедем на ту сторону реки.

Едва оказались на противоположном берегу, как повстречался Скобелев. На неизменно белом коне, шинель нараспашку. Разгорячённый боем, борода растрепалась на ветру.

– Ваше высочество, раненый Осман-паша сдал оружие генералу Ганецкому.

Великий князь вздохнул с облегчением:

– Слава те, Господи. Какие трофеи, на целую армию! – Главнокомандующий кивнул на груды оружия.

Подъехал князь Карл с генералами.

– Поздравляю вас, князь.

Пожал руку. Направились по дороге. Показалась коляска с Осман-пашой. Турецкого военачальника сопровождала многочисленная свита. Главнокомандующий с Тотлебеном и остальными генералами подошли к коляске. Осман-паша попытался подняться, но тут же рухнул на сиденье. Раненую ногу пронзила острая боль.

Великий князь сказал по-французски:

– Не беспокойтесь, ради Бога. Мы уважаем ваш талант военачальника и смелость солдата.

Личный доктор Осман-паши, рыжий англичанин, перевёл на английский.

Склонив голову, Осман-паша ответил, и тот же англичанин снова сказал:

– Гази Осман-паша благодарит русских генералов за великодушие и преклоняется перед русским оружием. Он спрашивает, нет ли среди вас генерала Тотлебена.

Великий князь с усмешкой указал на Эдуарда Ивановича.