Читаем Александр II полностью

Александр II

А. Сахаров (редактор) , Борис Евгеньевич Тумасов , Петр Николаевич Краснов , Платон Николаевич Краснов

На правом фланге ординарцев, в нарядном алом кунтуше с откидными рукавами, расшитом серебряным галуном и кавказской тесьмой, на раскормленном гнедом жеребце стоит красавец конвоец принц Персидский. За ним в затылок – громадный детина – 2 аршина 13 вершков роста – все удивляются, как будет он джигитовать на своём небольшом, поджаром коне, – унтер-офицер Магомет Алдатов. У него длинная, в мелких завитках и колечках, чёрная как смоль борода и детские ясные, с длинными ресницами чёрные глаза. Он в кольчуге из стальных цепочек и в низком стальном шлеме. За ним стоит «посыльный» от Конвоя гуриец Амилохвари в алом кунтуше, обшитом собольим мехом… Какою-то индийской сказкой Шехерезады веет от этих красивых древних кавказских костюмов.

Подле Горского наряда поместились ординарцы от Терского и Кубанского эскадронов Конвоя – они в ярких красных черкесках, обшитых кавказским галуном и с блестящими серебряными газырями, Николаевского кавалерийского училища, Учебного эскадрона, кавалергардов и Конного полка в золотых касках с белыми волосяными султанами, от эскадронов лейб-гвардии Казачьего и Атаманского дивизионов и Уральского эскадрона в алых, голубых и малиновых мундирах, потом ординарцы от гвардейской Конной артиллерии.

– Лярский!.. Лярский!.. – окликает вполголоса ординарец Конной батареи поручик Кузьмин-Караваев красивого высокого офицера в адъютантской форме. – Лярский, скажи мне, как ты делаешь, что у тебя каска никогда не слезает на галопе на затылок.

– А ты её – квасом!..

– Ка-ак?..

– Смочи тулью квасом. Она и прилипнет ко лбу – не шелохнётся.

– Ква-асом!.. Да где же достать-то теперь квасу?..

Но расторопный артиллерист-вестовой, стоявший сзади своего офицера, услышал разговор и побежал в швейцарскую каморку, и уже несёт оттуда графин тёмного хлебного кваса…

– Господа офицеры, прошу не разравниваться, – кричит – и в который уже раз – граф Мусин-Пушкин.

Вдоль длинной стены манежа правым флангом к воротам построены караулы. С края стоят в алых длинных черкесках конвойцы внутреннего дворцового караула, рядом с ними взвод такого же караула от кавалергардов в белых колетах и касках с султанами, потом в голубых мундирах караул от лейб-гвардии Атаманского полка.

Левее этих караулов построены взводы военных училищ.

Юнкера стоят, так напряжённо вытянувшись, что кажется, что они и не дышат. Не шелохнутся чёрные волосяные султанчики их кепи.

– Ты дал бы им «вольно», – шепчет офицеру, командиру взвода Павловского училища, красивый рыжеусый семёновец.

– Они у меня и так «вольно» стоят, – удивляясь предложению, отвечает училищный офицер.

– А что же у тебя значит стоять «смирно»?..

– А вот когда совсем дышать перестанут, затаят дыхание.

Сейчас за юнкерами блестят трубы и барабаны музыкантов лейб-гвардии Сапёрного батальона и стоит его рота со знаменем – наружный караул Зимнего дворца и рядом с нею взвод лейб-гвардии Финляндского полка – внутренний караул дворца, и потом длинной линией алых лацканов, блестящих пуговиц, тесаков и белых ремней вытянулись взводы и полуроты городских караулов.

Тут – полная тишина и неподвижность. Обойдёт офицер, одёрнет полу мундира, поправит подсумок, пробежит вдоль фронта проворный ефрейтор с щёткой, смахнёт пушинку, обмахнёт сапоги.

Против караулов, вдоль другой стороны манежа – сплошное сверкание эполет, перевязей, шарфов и сабель… Там не смолкает нестройный гул голосов, повторяемый эхом манежа. Все подходят и подходят туда, то поодиночке, то по два, то по три офицеры в парадных мундиpax, и чем ближе стрелка часов к половине двенадцатого, тем торопливее шаги прибывающих. Последние бегут, придерживая сабли… Опоздаешь – хорошо если только выговор, а может быть и гауптвахта…

Здесь – «лавочка»[219].

О чём, о чём не говорят только здесь! Какие новости не передают! О спектакле в Михайловском театре, о том, что вот теперь Великим постом, кроме первой, четвёртой и страстной недель, будут разрешены представления в Большом и Александрийском театрах, что приезжает немецкая труппа, о том, как танцевали на масленице Петипа и Вазем, и что Вазем вовсе не лучше Соколовой, и о том, что вот упорно говорят, что сегодня государь даст конституцию, и хорошо ли это будет?..

– Неужели у нас – парламент? – говорит бледный поручик Гренадерского полка. – Русский парламент! Не звучит как-то…

– Да вот – газеты пишут…

– Ну мало ли что они пишут? Всё одна брехня!..

– A mamselle de Sa Majeste будет императрицей?..

– Ну-ну!..

– Слышали – Желябов арестован…

– Это кто же такой – Желябов?..

– А тот, знаете, что подкопы на железных дорогах делал… Народоволец…

– По всем ним верёвка плачет…

– М-мер-рзавцы!..

– На такого государя делать покушения!..

– А?.. Не узнаёшь?.. А помнишь – «на Шипке всё спокойно», и мы подошли тогда…