Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»

Подводя итог анализу всех этих версий, осмелюсь высказать и свою собственную. Возможно, причина его отставки состоит сразу из нескольких слагаемых. Недовольство статьей в «ЛГ» — раз. Донос Бовина о том, что Яковлев назвал Брежнева «серостью» — два. Претензии к и. о. по поводу недостаточно активной раскрутки генерального секретаря — три. И, как мне кажется, тайные опасения Суслова: не подсидит ли его этот слишком умный и энергичный человек — четыре. Опасения окрепли у Михаила Андреевича после того, как Яковлеву присвоили докторскую степень, причем всякому было видно, что Александр Николаевич на этом не остановится, его потенциал велик. А в аппарате, как известно, высовываться было не принято.

То есть тогда совпали интересы сразу нескольких лиц и отделов. Возможно, и «орговики» шепнули Брежневу: копает под партию, выступает с сомнительными проектами по поводу реформ партийного аппарата.

Что же касается версии, связанной с участием Яковлева в шелепинской группировке, то на сей счет, повторяю, серьезных улик нет. Есть только предположения. Да и приведенный выше эпизод со снятием Н. Н. Месяцева — а Николай Николаевич был одним из главных «комсомольцев» — тоже делает такую версию сомнительной.

Уже получив назначение на должность посла в Канаде, наш герой решил использовать свой номенклатурный шанс, чтобы отдохнуть и поправить здоровье в элитном цековском санатории «Барвиха». Туда пускали только высшую советскую знать: членов ЦК, заведующих отделами, министров и их первых заместителей, глав творческих союзов. В те же дни там отдыхал и Сергей Владимирович Михалков, которому «Барвиха» полагалась как председателю Союза писателей России. Яковлев, конечно, был знаком с автором гимна Советского Союза, и в санатории они не раз прогуливались вместе. Однажды на тропе, ведущей к деревне Жуковка, которая считалась негласной столицей Рублевки, они повстречали сталинского соратника Молотова, Михалков его знал и тут же представил ему своего спутника. Вячеслав Михайлович зорко вгляделся через свои старомодные очки в Яковлева:

— Это вы написали статью в «Литературной газете»?

Яковлев развел руками: дескать, что поделаешь, грешен. Он знать не знал, какая дальше последует реакция. Но Молотов, к его удивлению, продолжил:

— Очень своевременная статья. И написана с марксистских позиций.

И ведь не только Молотов обратил внимание на «своевременность статьи», это же отмечали и авторы многочисленных писем, которые в те дни получали и сам Яковлев, и редакция «Литературной газеты». Вот несколько цитат.

^{Главный редактор журнала «Огонек» Анатолий Владимирович Софронов в своем рабочем кабинете. [ТАСС]}

Писатель Борис Полевой: «Умно, весомо, а главное, чертовски нужно, ибо скверные сорняки… нет-нет да и поднимут голову над нашим чистым и хорошим полем»[95].

Член КПСС с 1919 года А. Софронов (Ленинград): «Нас, читателей, не переставали огорчать упорные поиски „душевности“, „национального духа“, природного (и будто бы „извечного“) духа „национальной исключительности“ русского (или любого другого) народа, принижение роли революционных демократов и изыскание представителей „русского патриотизма“ даже среди имен явно реакционных. Нас огорчали в этих писаниях отсутствие боевого духа интернационализма, а следовательно, и подлинного патриотизма».

Инвалид Отечественной войны К. И. Добрынин (Киев): «Вот бы предложить хныкальщикам о „старых временах“ ночлег в такой избе и посмотреть, как бы они отдохнули и что бы они написали».

М. Марковский (Львов): «На Украине довольно заметна тенденция к фальсификации исторического прошлого, очевидно, в целях укрепления „национального самосознания“, путем выпячивания и тенденциозного преувеличения тех или иных явлений в прошлом… Есть у нас такие ужасные и несколько запоздалые революционеры, у которых, однако, довольно явственно торчат националистические уши. Надо кончать».

Из пятидесяти девяти писем-откликов, полученных редакцией «ЛГ», в тридцати пяти полностью поддерживалась позиция А. Н. Яковлева. Но были в читательской почте и письма с противоположным мнением. Некоторые из них — анонимны или подписаны псевдонимами. Автор одного из таких писем, подписавшийся «Антияковлев», объявляет все русское крестьянство «богоносцем».

Некто «Иванов» из Москвы обрушивается на Яковлева с бранью на том основании, что он якобы посягнул «на наше славное прошлое, стал хаять наши традиции, чернить все, чем жили наши предки». Этот анонимный «Иванов» просит «Литгазету» в одном из своих следующих номеров обязательно поместить «достойную отповедь таким иванам не помнящим родства, агентам враждебной идеологии, идейным потомкам батыев и мамаев». «Зоологическая ненависть к прошлому, к традициям, а значит и к родине, проявляется в наукообразных писаниях яковлевых повсюду», — громит аноним своего оппонента.