Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»

Как бы там ни было, а первый тревожный звонок прозвенел, когда заместитель директора ИМЭМО по общим вопросам В. А. Пухов вдруг был вызван «на ковер» к председателю Комитета партийного контроля А. Я. Пельше. Главный партийный контролер, призванный строго следить за моральным обликом номенклатуры, не стал ходить вокруг до около, а сразу перешел к делу. Пояснил, что его интересует не сам Пухов, а те хозяйственные и финансовые нарушения, которые имели место в институте, факты расхищения социалистической собственности и другие злоупотребления со стороны руководства. После чего заместителя директора усадили в одной из комнат, дали стопку бумаги и велели написать «чистосердечное признание».

Но поскольку признаваться Пухову было не в чем, то он оставил эти листы девственно белыми и спустя несколько часов был отпущен восвояси.

Через несколько дней им и главным инженером ИМЭМО заинтересовались сотрудники Севастопольского райотдела милиции Москвы, которые без конца вызывали их на допрос, выбивая показания против директора института, якобы незаконно вывезшего на свою дачу списанную финскую мебель. В отношении Пухова завели уголовное дело, его самого арестовали, затем выпустили под подписку о невыезде.

Кончилось все тем, что дело закрыли за отсутствием состава преступления. Тем не менее тень на репутацию Иноземцева была брошена, сам Николай Николаевич глубоко переживал эту явную несправедливость, проявленную в отношении его подчиненных, понимая, что удар был направлен именно против него.

Но, как вскоре выяснилось, это были только «цветочки». А вскоре последовали и «ягодки».

6 апреля 1982 года офицеры Комитета государственной безопасности арестовали двух молодых ученых ИМЭМО — Андрея Фадина и Павла Кудюкина. Их обвинили в антисоветской деятельности и поместили в Лефортовскую тюрьму, а уже через день после ареста председатель КГБ Ю. В. Андропов излагал на Политбюро свою версию прегрешений научных сотрудников. Вот что он говорил (цитируем по «Рабочей записи» закрытого заседания ПБ от 8 апреля 1982 года):

На закрытом заседании Политбюро тов. Андропов Ю. В. проинформировал о положении с кадрами в Институте мировой экономики и международных отношений. Он доложил, что в результате тщательной проверки были получены сигналы об антисоветских настроениях научных сотрудников этого института Фадина Андрея Васильевича и Кудюкина Павла Михайловича — оба 1953 года рождения. При проверке эти сведения получили полное подтверждение.

Из добытых по делу материалов установлено, что антисоветская деятельность этих лиц носит организованный характер и что они вовлекли в свою группу ряд других ведущих враждебную работу лиц — Кагарлицкого, Зайченко, Хавкина и других.

Фадин, Кудюкин и др. стремятся теоретически обосновать пути замены существующего в СССР строя так называемым «демократическим социализмом в интересах всех трудящихся». В вопросах практической деятельности группа ставит задачу объединения разрозненных групп в единую организацию и обеспечения широкой связи с массами как в стране, так и за рубежом[129].

Обратим внимание на последний абзац: Фадин и Кудюкин хотели видеть в СССР «демократический социализм в интересах всех трудящихся». За это и пострадали. Точно такой же «социализм», кстати говоря, хотели видеть и все другие доктора наук, члены-корреспонденты и академики ИМЭМО, но они «играли по правилам», не подставляли институт, а эти два несмышленыша засветились перед «органами». Оказывается, комитетчики вели их еще со студенческой скамьи, подозревая в нелояльном отношении к существующему строю. И не просто вели, а разрабатывали, что означало — целенаправленно продвигали молодых людей в сторону ареста.

Завершая свое гневное выступление на закрытом заседании Политбюро, Андропов пообещал, что КГБ в ближайшее время приступит к реализации дела и привлечению к уголовной ответственности наиболее активных граждан, а по остальным проведет соответствующую профилактическую работу.