Александр I. Самый загадочный император России

По оценкам, в этом сражении французы потеряли примерно 20 000 человек убитыми и ранеными (в том числе был убит командир конной гвардии Наполеона маршал Бессьер), а союзники — около 12 000 человек. Естественно, последние поспешили назвать Лютцен своим успехом.

Со своей стороны, Наполеон после сражения написал:

"Лютценская битва будет поставлена выше сражений при Аустерлице, Йене, Фридланде и Москве-реке. Я уже двадцать лет командую французскими армиями и никогда не видел еще столько смелости и преданности".

Как бы то ни было, после этого сражения русско-прусская армия, при которой находились союзные монархи, поспешно отступила за Эльбу и заняла позицию за Бауценом — саксонским городком, что в сорока километрах восточнее Дрездена.

Прибыв туда, Витгенштейн нашел ожидавшее его желанное подкрепление. Это была армия Барклая-де-Толли, которая подошла от Торна.

Вслед за этим, 8 (20) мая, Наполеон с основными силами (а он совершил чудо и сумел быстро набрать новую армию в примерно в 140 000 человек) форсировал в нескольких местах реку Шпрее.

У союзников в районе Бауцена имелось лишь 96 000 человек, в том числе 68 000 русских и 28 000 пруссаков. И Наполеон со своими мальчишками-новобранцами выиграл сражение, но его преследование получилось медленным и малоэффективным.

Отметим, что Бауценское сражение коренным образом изменило положение Барклая в армии. В тяжелом бою он показал себя очень хорошо. А вот граф Витгенштейн с ролью главнокомандующего не справился — это был не его уровень.

В результате последний сам попросил, чтобы его поставили под начальство Михаила Богдановича.

Итак, Барклай после отставки прежнего командующего встал во главе объединенной русско-прусской армии, которая насчитывала 140 батальонов, 182 эскадрона, 29 казачьих полков и 340 орудий.

Произошло это как раз накануне временного перемирия с Наполеоном. Сначала это перемирие было заключено на 36 часов, потом его продлили до 20 июня, а потом — еще на три недели. Делалось это для того, чтобы дать Австрии время закончить свою тайную мобилизацию. Наполеон, также желавший завершить свою подготовку, не возражал, и это стало его роковой ошибкой: за время перемирия к антинаполеоновской коалиции присоединились Австрия и Швеция, и у союзников появился решающий перевес в силах.

После окончания перемирия армия Барклая-де-Толли вошла в состав Богемской армии союзников под командованием австрийского фельдмаршала Шварценберга, еще совсем недавно воевавшего против России на стороне Наполеона.

Согласно составленному плану, все силы союзников были разделены на три армии.

Богемская армия включала в себя примерно 238 000 русских, пруссаков и австрийцев при 698 орудиях. Союзные монархи находились при этой армии.

Силезская армия под командованием прусского генерала Блюхера состояла из трех русских корпусов и одного прусского. Всего эта армия насчитывала 95 000 человек и 356 орудий.

Наконец, Северная армия, состоявшая под начальством шведского наследного принца Бернадотта (бывшего наполеоновского маршала), включала в себя русские, шведские и прусские войска — всего 155 000 человек при 387 орудиях.

Итого в союзных армиях насчитывалось 488 000 человек и 1441 орудие. Соответственно, Наполеон удивительным образом сумел набрать примерно 400 000 человек пехоты и 40 000 кавалерии при 1284 орудиях.

Перемирие между Наполеоном и членами антинаполеоновской коалиции закончилось 27 июля (8 августа) 1813 года, а 13 (25) августа Богемская армия фельдмаршала Шварценберга подошла к Дрездену, и после этого началась сильная артиллерийская перестрелка.

Александр со своей главной квартирой в это время находился в Нетнице, что под Дрезденом.

На следующий день Наполеон вошел в Дрезден, собрав там около 70 000 солдат и офицеров. Союзники к тому времени имели в районе города более 110 000 человек, но императора французов не смущал их численный перевес. При этом союзники не спешили атаковать город, так как никто не хотел брать на себя за это ответственность.

Князь Шварценберг, еще недавно воевавший на стороне Наполеона, был опытным царедворцем, и он делал все возможное, чтобы дружеское расположение к нему союзных монархов, особенно Александра I, сохранялось до конца его жизни. Но вести своих австрийцев на погибель ему явно не хотелось.