Александр I. Самодержавный республиканец

Российский консерватизм, как и любое другое общественное движение, не был течением монолитным, состоявшим из согласных всегда и во всём единомышленников. Многолетним оппонентом Карамзина внутри консервативного лагеря выступал адмирал А. С. Шишков. Причина их противостояния заключалась не только в том, что Карамзин являлся консерватором-западником, а Шишкова называют основателем национального консерватизма и чуть ли не предшественником славянофилов. Дело здесь гораздо интереснее и глубже. Поначалу два столпа консерватизма схватились на литературно-языковой почве, возглавив литературные объединения: Карамзин — «Арзамас», Шишков — «Беседу любителей русского слова»[5]. За кулисами этой борьбы стояло их отношение не только к изменениям в литературном языке, но и к народной духовной традиции вообще, а также к новым идеям, предложенным европейскими мыслителями, и событиям, во многом вызванным идеологией просветителей.

В первые годы после воцарения Александр I имел предубеждение в отношении Шишкова, с открытым забралом выступавшего против проектов преобразований этого времени. Адмирал являлся истинным охранителем, защитником стародавних традиций, устоявшегося уклада жизни и ее привычных ценностей. Начало александровского царствования он расценил, помимо прочего, как продолжение преклонения Павла I перед прусскими порядками, которые сам он ненавидел. Особое негодование Шишкова в этот момент вызывала деятельность Негласного комитета, о членах которого он писал: «…молодые наперсники Александровы, напыщенные самолюбием, не имея ни опытности, ни познаний, стали все прежние в России постановления, законы и обряды порицать, называть устарелыми, невежественными. Имена вольности и равенства, приемлемые в превратном и уродливом смысле, начали твердиться перед молодым царем»^{140}.

В ответ Александр I в 1810 году не включил Шишкова в списки членов формировавшегося Государственного совета, заявив: «Я лучше соглашусь не царствовать, чем сделать его членом Государственного совета»^{141}. Однако когда разразилась гроза 1812 года, государственным секретарем вместо Сперанского стал именно Шишков. Поневоле возникает вопрос: почему он, а не более яркий и уважаемый просвещенным обществом Карамзин? Наверное, потому, что всего год прошел с того момента, как монарх ознакомился с отнюдь не порадовавшей его «Запиской о древней и новой России». Кроме того, Шишков имел военный опыт (он участвовал в Русско-шведской войне 1788–1790 годов), вследствие чего вызывал в армии большее доверие, чем штатский Карамзин (у последнего не было даже административного опыта). Не будем забывать и о том, что высокий стиль писаний Шишкова больше подходил для манифестов и реляций, чем новый и не всегда понятный для масс литературный язык Карамзина.

Думается, что на решение императора повлияло и еще одно обстоятельство: консерватизм адмирала заметно отличался от установок историографа. Для Шишкова самодержавный режим не был лишь одним из этапов на пути становления цивилизованного государства, а являлся самодостаточной ценностью. Поэтому любые кардинальные перемены расценивались им и его единомышленниками как предательство монархического принципа, шаг к гибели монархии, а значит, и России. Подобные взгляды далеко не во всём отвечали задумкам Александра I, но на данном этапе он предпочитал их этико-политическим построениям Карамзина, уводившим Зимний дворец слишком далеко от окружавшей его реальности.

Дискуссиями между карамзинистами и сторонниками Шишкова спектр российского консерватизма не исчерпывался. Существовала еще так называемая аристократическая группировка, ярким представителем которой являлся российский посол в Англии Семен Романович Воронцов. Образованнейший вельможа считал наиболее подходящим для России режим, существовавший от Петра Великого до Екатерины II, негативно оценивая екатерининские реформы. Он, как и его брат-канцлер Александр Романович, был последовательным приверженцем максимальной передачи власти в руки аристократического дворянства. В этом братья видели единственную надежную защиту от действий радикалов и связанных с ними революционных потрясений. Проект конституции, созданный А. Р. Воронцовым и переданный Александру I, является ярким свидетельством зарождавшегося аристократического консерватизма.