Читаем Александр I и Наполеон полностью

Легенда о Федоре Кузьмиче оказалась настолько живучей, что даже такие авторитеты, как Н.К. Шильдер и вел. кн. Николай Михайлович, а на Западе К. де Грюнвальд и А. Валлоттон, не решались безоговорочно отвергнуть ее. И все-таки, как ни романтична эта легенда, сколько бы ни было в ней удивительных совпадений, она остается всего лишь легендой. Очень уж вески доказательства смерти в Таганроге 19 ноября 1825 г. именно Александра I: поденные записи о ходе его болезни, которые вели Елизавета Алексеевна[143], кн. Волконский, врачи Виллие и Тарасов; свидетельство о смерти за подписями Волконского, Дибича, Чернышева, Виллие и Стофрегена; акт патолого-анатомического вскрытия за подписями десяти сановников и врачей, где, кстати, зафиксированы следы рожистого воспаления 1824 г. на левой ноге царя и раны 1823 г. от удара конским копытом на его правой ноге (царя тогда лягнула в правую голень лошадь адъютанта). Наконец, очевидцы засвидетельствовали; когда гроб с телом усопшего был доставлен из Таганрога в Царское Село (прежде чем захоронить его в соборе Петропавловской крепости), он был вскрыт в присутствии всей императорской семьи, и мать-императрица Мария Федоровна, плача над ним, восклицала: «Сын мой! Мой дорогой Александр!»

Итак, Александр I умер в Таганроге. Этот факт столь же достоверен, как и тот, что Наполеон умер на острове Святой Елены. Вообще Таганрог по-своему символизировал последние годы жизни царя, когда он отстранялся от дел, уединялся, замыкался в себе. Маленький пункт в конце большого пути «умиротворителя Вселенной» связал собою его жизнь и смерть:

Всю жизнь провел в дороге,А умер в Таганроге.<p><strong>Заключение</strong></p>

Александр I и Наполеон — современники, с 1807 по 1811 г. — союзники, едва не породнившиеся между собой, а до и после этого смертельные враги, захватнически побывавшие в столицах друг друга. Каждый из них (сначала — Наполеон, потом — Александр), хотя и по-разному, сыграл роль Агамемнона Европы, «царя царей». Поэтому их биографы и все вообще исследователи их времени, естественно, так или иначе сравнивают двух императоров.

Масштаб личности Александра и отечественные, и зарубежные историки, за редким исключением (А.И. Михайловский-Данилевский, С.М. Соловьев, американец Л. Страховский), оценивают невысоко — в диапазоне от насмешливых пушкинских характеристик («властитель слабый и лукавый», «в нем много от прапорщика и немного от Петра Великого») до более спокойных определений В.О. Ключевского («человек средней величины, не выше и не ниже общего уровня») и А.К. Дживелегова («человек, едва возвышающийся над средним уровнем»). Думается, весь этот ряд оценок занижен, и судить об Александре надо целой октавой выше, как это сделал А.З. Манфред в книге о Наполеоне: «Среди монархов династии Романовых, не считая стоявшего особняком Петра I, Александр I был, по-видимому, самым умным и умелым политиком», К такому мнению склонялся сам Наполеон, который, хотя и говорил об Александре, что «во всем и всегда ему чего-то не хватает» и «то, чего ему не хватает, меняется до бесконечности», все же заключал свои высказывания о нем на острове Святой Елены так: «Это, несомненно, самый способный из всех царствующих монархов».

Именно сравнение с Наполеоном побуждает историков недооценивать Александра — сравнение, которого Александр, конечно, не выдерживает. Даже официальный биограф царя, его внучатый племянник вел. кн. Николай Михайлович вынужден был признать: «Как правитель громадного государства, благодаря гениальности сперва его союзника, а потом врага, Наполеона, он навсегда займет особое положение в истории Европы начала XIX столетия, получив и от мнимой дружбы и от соперничества с Наполеоном то наитие, которое составляет необходимый атрибут великого монарха. Его облик стал как бы дополнением образа Наполеона <…> Гениальность Наполеона отразилась, как на воде, на нем и придала ему то значение, которого он не имел бы, не будь этого отражения».

Автограф Александра I.

Автограф Наполеона.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное