Александр I

– Подай кофе – в горле пересохло. Скверно спал. Голова болит.

– С чего же это, ваше сиятельство, вы плохо почивать изволили?

– Думы, братец, разные не давали спать.

– Что же думать вам, ваше сиятельство? Про что?

– Про сына думал, про Сергея.

– Да, вот что! Знамо, как не думать про сына кровного, – отцовское сердце. Теперь наш княжич с врагом отечества сражается, кровь свою на поле ратном проливает.

– Сон про него мне приснился нехороший, боюсь – не перед добром этот сон.

– И, князенька, куда ночь, туда и сон. Страшен сон, да милостив Бог!

– Уехал он из Каменок озлобленный. Жалею я, жалею, что не остановил его.

– Напрасно, ваше сиятельство, вы пошли против женитьбы княжича. Что бедна невеста, рода незнатного? Так что же? Будучи женою князя Сергея Владимировича, она стала бы и богатой, и знатной. Наделили бы счастием и сына кровного, и её, сиротливую.

– Эх, Федотыч, ведь в роду у нас нет, чтобы Гарины женились на немках.

– Какая же она немка, ваше сиятельство! Православная она, мать у неё русская, православная.

– Я бы, пожалуй, согласился, но княгиня… Она решительно отказала.

– Конечно, моё дело холопское. Я должен помнить и чувствовать, что ваше сиятельство удостоиваете меня, раба, своим разговором.

В кабинете князя водворилась тишина; князь молча пил кофе, а Федотыч почтительно посматривал на своего господина.

– Вот уже три месяца – и ни одного письма не прислал Сергей, – опять заговорил Владимир Иванович.

– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что князь Сергей Владимирович, по приезде в Москву из Каменок, хворали.

– Что? Хворал? Ты почём знаешь?..

– А где молодой князь остановиться изволил, на Арбате, в доме Глебова, так дворецкий господина Глебова мне сказывал.

– Долго Сергей хворал?

– Да чуть не с месяц, ваше сиятельство.

– И ни одной строчки отцу!..

– Человек молодой, характерный.

– Да, да, весь в меня – огневой. Пойду сообщить об том княгине. От расстройства Сергей хворал! Бедный, как мне его жаль!

Князь Владимир Иванович поспешил на половину княгини. Лидия Михайловна спокойно выслушала рассказ мужа о Сергее, о том, что он долго болел в Москве.

– Что же ты хочешь этим сказать? – спросила она у князя.

– Как что? Пойми, ведь он захворал от неприятности. Его расстроил наш отказ.

– Я поняла и, поверь, не меньше твоего сожалею о сыне. Но повторяю, я никогда, никогда не соглашусь на его неравный брак.

– Наше упрямство сделало Сергея больным.

– Ну, этому я мало верю, мой друг, – холодно проговорила княгиня, вынимая из ридикюля работу. – Сергей не сентиментальная барышня, нервы его крепки. Если он и хворал, то, поверь, от простуды, а ты приписываешь это нашему несогласию на его свадьбу.

– Да, да, он так был расстроен, немудрено и захворать, – возразил князь Владимир Иванович.

– Я вижу, князь, ты, кажется, не прочь женить Сергея на какой-то немке, – хмуря брови, сказала Лидия Михайловна.

– Я… я не говорю этого.

– А я вот что скажу тебе, князь: пока я жива, этой свадьбе не бывать.

– Вот как!

– Я никогда немку не назову своею дочерью – это моё последнее слово!

– Но ты забываешь: Сергей совершеннолетний, он обойдётся и без нашего согласия.

– Может быть, но тогда я отрекусь от него, я забуду, что он мне сын. Поверь, князь, у меня достанет твёрдости вырвать из моего материнского сердца любовь к нему, – сухо проговорила княгиня.

Владимир Иванович ничего не возразил своей жене. По доброте своего сердца он бы давно согласился на брак сына с Анной, но предрассудок, фамильная гордость останавливали князя. Породниться с каким-то немцем, бывшим гувернёром, ему, именитому князю!

– Оставим про это говорить, князь. А лучше скажи мне, что ты думаешь о частых визитах к нам Леонида Николаевича Прозорова? – пытливо посмотрев на князя, спросила Лидия Михайловна.

– Что? Ну, понравилось ему у нас бывать, вот он и ездит, – ответил князь.

– И только?

– Чего же ещё?

– Ну, князь, недальновиден же ты! – упрекнула мужа Лидия Михайловна.

– Ты думаешь? – хмурясь, спросил князь.

– Да, думаю. Ты полагаешь, что красивому молодому человеку нужно наше общество?

– Если он к нам ездит, то…

– Постой, постой, князь, ты, кажется, совсем забыл, что у нас есть дочь, – об ней, друг мой, тоже надо подумать. В Москву приехала я не без цели. Здесь скорее найдёшь подходящего для Софи жениха. И я не ошиблась – жених нашёлся.

– Вот как!

– Да, я уверена. Леонид Николаевич получил хорошее воспитание, богат, имеет большие связи и притом столбовой дворянин.

– Он мне нравится, но что скажет Софья: может, ей не по сердцу Прозоров? – проговорил князь.

– Об этом не беспокойся: Софи умная девушка, и, как мне кажется, Прозоров заинтересовал её.

– Что же, я рад. Род Прозоровых исстари известен.

– Притом у Прозорова большие поместья. Итак, князь, если Леонид Николаевич сделает предложение Софи, то ты ничего не будешь иметь против этого? – спросила у Владимира Ивановича княгиня.

– Повторяю, я рад.

– И отлично! Предложение от Прозорова надо ожидать на этих днях: наша дочь вскружила ему голову.

– Ты слишком самоуверенна, Лида! Может, Прозоров и не думает о предложении.

– Вот увидишь.