Александр I

Приближенные к императору люди, пораженные, глубоко расстроенные, недоумевают: неужели один и тот же человек вел утонченные беседы при дворе Людовика XVIII в Париже и неистовствует, точно грубый, невежественный поп, в Петербурге? Как будто, вернувшись в пределы России, он пересек не только пространственную, но и временную границу, повернул время вспять и переместился на целое столетие назад. Он больше не увлекается тонкими и точными политическими расчетами, а то и дело пускается в путаные рассуждения о борьбе Гения добра и Гения зла, о Божественном Провидении, о Гласе Всевышнего… Его идеалом делается некая неопределенная теологически-патриархальная монархия. Лагарп, испуганный новым направлением мыслей своего питомца, пишет ему: «Здесь отпечатали и широко распространяют Ваш манифест от 1 января. Я склонен думать, что всех живо задели некоторые эпитеты. В своем несчастье этот народ (французы. – А. Т.) хотел бы по-прежнему обратить свои взоры на того, кто выказал себя самым великодушным из его врагов. Но, кажется, у него отнято и это последнее утешение. Бывают моменты, когда я не сомневаюсь более, что существует заговор, цель которого отобрать у Вас славу, завоеванную в 1814 году».

Александра не трогают эти упреки. Зачем ему прислушиваться к общественному мнению, если его действия внушены ему Господом? Он пишет сестре Екатерине: «Вы спрашиваете, дорогой друг, что я делаю, чем я занят? Все тем же, то есть все больше привыкаю склоняться перед волей Провидения и нахожу удовлетворение в полном уединении, которое добровольно избрал и в котором пребываю». Это «полное уединение» он нередко уподобляет тому, которое стало уделом Моисея – вождя избранного народа.

Глава XIII Мистические кружки и военные поселения

В августе 1816 года Александр отправляется в Москву, возрождающуюся из пепла и руин. Весь город – грандиозная стройка, вновь отстроенные дома соседствуют с обуглившимися развалинами. «Для новых домов приходится отыскивать пустыри, – пишет императрица 1 и 6 октября 1817 года, – так быстро строится город и становится краше, чем был. Как бы мне хотелось, чтобы об этом узнал Наполеон… Петербург поражает иностранцев правильной планировкой и духом молодости, Москва – разбросанностью, свидетельством пережитой ею длинной череды веков, и духом старины, внушающим почтение и восхищение».

В Кремле Александра встречают с иступленным энтузиазмом. Он жертвует 500 тысяч рублей на бедных и 150 тысяч на восстановление Благородного собрания. Однако в окружении царя удивляются, что в годовщину Бородина он не считает нужным посетить поле сражения и отслужить панихиду. Не забыл ли он, какой ценой досталась победа? Его близкие замечают, что он все реже и неохотнее вспоминает Отечественную войну. С некоторых пор его мысли целиком поглощены будущим, вернее, потусторонним.