Александр Башлачёв - Человек поющий

18 января Александр Агеев записывал Башлачёва у себя на домашней студии. Запись производилась на бытовой магнитофон «Pioneer 909», а потом издавалась на множестве альбомов: «Лихо», «Башлачёв IV» (треки 12,13), «Башлачёв V» (треки 1—3). Вспоминает Александр Агеев: «Он позвонил и сказал, что он готов. Я достал определенную аппаратуру, мне помог Саша Катамахин190, дал мне пульт, микрофоны... Вроде мы договорились встретиться днем, часов в двенадцать. Час проходит — нету человека. Я стою у окна и вижу, что из соседнего подъезда выносят две табуретки. Поставили. Вынесли гроб. Поставили его на эти табуретки. И тут Башлачёв из-за угла выходит — не один, с девушкой был. Я машу из окна, а Башлачёв идет с цветами. Какой-то веник, а на нем синенькие цветочки. Подходит, спросил у женщины: „Можно я цветы на гроб возложу? " Она говорит: „Ну, возложи". Он пришел с этой девушкой. Говорит: „У вас покойник... Это хорошо". Чего хорошо?! А у него было какое- то предчувствие хорошее. Он развеселился... Пульт я только включил — дым. Он сгорел... Я тут же набираю номер Игоря Васильева, хотя знаю, что к нему приехали Терри191 и Задерий писать какую-то их очередную шарагу. Звоню. Говорю: „Васильев, вот такая незадача". Он говорит: „Да бери у меня

Одноклассник Артемия Троицкого, сын известного джазового критика Леонида Переверзева. Звукорежиссер.

Звукорежиссер и директор группы «Машина Времени».

Людмила Колот — ленинградская джазовая гитаристка и певица. Работала, в частности, вместе с Андреем Пановым, Алексеем Вишней, Святославом Задерием, Сергеем Жариковым. В девяностые годы эмигрировала в США, где занималась музыкой под псевдонимом Брет Даймонд. Одно время состояла в оркестре Гленна Миллера. Умерла в 2011 году.

пульт". Я ему: „А ты же вроде пишешь? " Он отвечает: „За- дерий вроде собирается пить и писать ничего не будет, по- моему". Я говорю: „Хорошо". И мне Васильев вдруг говорит: „А еще и магнитофон возьми, я тебе «Pioneer» дам". Думаю: как взять-то? Сейчас вызову такси. Подхожу к телефону, говорю Башлачёву: „Иди попей чайку, сейчас все организуем". От меня до Васильева ехать пять минут — пешком десять. Только трубку хотел поднять, звонит мой друг: „Я к тебе еду". А он на машине. Приезжает. Я говорю: „Вот тебе адрес, поезжай, забери пульт и магнитофон". Ехать — четыре минуты. Поехал. Мы сидим, пьем чай. Проходит час, его нету. Я звоню Васильеву, спрашиваю: „Ты что, передумал?" — „Нет, не передумал. Твой человек не приезжал"... И еще через полчаса приезжает мой друг. Оказывается, он отъехал от дома на двадцать пять метров и у него отвалилось колесо... Я тут уже, честно говоря, стал сомневаться, что запись состоится... Сначала мы опять все включили, все у нас заработало, и только он начал петь, сразу начались бесконечные телефонные звонки. Я телефон сразу вырубил. Только я вырубил телефон, начались звонки в дверь. Первый, кто появился, был Задерий. Он ввалился и говорит: „Мне нужен орган. Я все- таки вечером буду что-то писать". Я говорю: „Хорошо. Вот у меня есть друг, он работает музыкантом в ресторане, он тебе сейчас все организует". Написал ему какую-то записку, и он уехал. Опять звонки в дверь: капуста, картошка, сахар. Я говорю: „Мне ничего не нужно". Такого никогда не было! Запись при этом делать нельзя. И последней каплей был очередной звонок, я открываю: стоит старушка, очень подозрительная, с маленьким мальчиком. Типа старушка и внучок. И вид у них такой странный был, все замотано платком, как будто из древней истории, ходоки, беженцы. Я на ноги не посмотрел, но у меня возникло такое ощущение, что они были в лаптях. Они хлеба попросили. Я вынес хлеба. После этого я просто оторвал провод, чтобы никто больше не зво-