Александр Абдулов. Необыкновенное чудо

Иногда люблю укрыться на даче и никуда не выходить… Обожаю, когда приходят друзья. Я построил во дворе кухню – очаг, казан, мангал… И самый счастливый момент – когда друзья там готовят. Один – рыбу, другой – шашлык, третий – хашламу. А потом все собираются в беседке…

Я точно не тот Иван, который не помнит своего родства… И раньше было хорошее, и сейчас оно есть…

Меня часто спрашивают о том, что, дескать, в ваших «Бременских музыкантах», Александр Гаврилович, незримо присутствует Марк Захаров… Но ведь иначе и быть не могло. Захаров – мой учитель. Он сделал меня артистом. Я снялся во всех его фильмах, двадцать пять лет работаю в его театре. У меня теперь под кожей сидит Захаров. Это мой порох, моя энергия. Захаров – гейзер фантазии. С ним рядом иногда даже трудно находиться, от него энергия идет на четыре километра вперед… И это совсем неплохо, если я вдруг что-то украду у Марка Анатольевича. У него есть что красть. И потом, я краду не у чужих. Театр – наш общий дом…

Считаю огромной своей удачей то, что пригласил на роль короля Михаила Пуговкина. Пуговкин – это сила. Я вообще считаю преступлением то, что его почти восемь лет никто не снимал. Это просто… это убийство… На Западе такого классного артиста снимали бы каждый день. А у нас память короткая… Зато теперь, когда он появился в «Бременских…», режиссеры едва не завалили его предложениями. Знаете о том, что Пуговкин тридцать лет не летал на самолете? Просто боялся. А со мной полетел, сказал: «Тебе верю»…

Когда я предложил Александру Коржакову роль начальника службы безопасности Короля, меня многие отговаривали. А сейчас я не то что не жалею – я рад, что не послушался советов. Коржаков оказался классным артистом. Его роль по сравнению с тем, что было в сценарии, выросла раз в десять. Он настолько конкретен и знает, что делает, что иного артиста научить этому было бы безумно сложно. Он всегда собран. На площадку приходит первым и уже загримированным. Все актеры потеют на съемках и иногда начинают ворчать на режиссера: «Ну, давай, снимай скорей…» А от него я слова худого не слышал. И это притом, что он одет теплее всех – всегда в плаще и шляпе. С него пот течет в три ручья, а он аккуратно отойдет в сторонку, промокнет лоб и щеки платком и опять стоит и ждет своего выхода. Хотя вполне мог бы сказать: «Надоело…» Однажды они с Пуговкиным простояли, прождали с часу дня до девяти вечера, и я их так и не снял. Молодые артисты подчас позволяют себе хамские выходки. А здесь – школа, культура, воспитание…

Наши «Бременские музыканты», они пронизаны ностальгией по прошедшему. И это естественно… Да, я по многому скучаю, я уже многого не могу… Глупо сейчас было бы пойти на танцплощадку. И я этого уже никогда не сделаю. А когда-то и драки были, и все такое… Я уже другой. Перестал быть Трубадуром, но еще не стал Королем. Однако надо помнить, всегда помнить то, что было. Мы слишком быстро все забываем. Мне один мудрый человек сказал: «Сказка прочитывается человеком трижды: в детстве, в зрелости и в старости». Мой фильм – сказка, которую я прочитал в сорок шесть лет. Говорят, что любимые книги можно перечитывать и раз в пять лет – все равно каждый раз получается так, будто читаешь заново… Когда мне скучно, я могу открыть «Мастера и Маргариту» на любой странице. С какой страницы начинать чтение – мне все равно… Ельцин хорошо сказал: «Встал в два часа ночи, на трезвую голову, взял томик Пушкина…»

Кто-то мне рассказал на этот счет замечательную историю. Это безотносительно личности президента… В одном творческом союзе был секретарь – клинический идиот. Воспитание – на уровне «Курочки Рябы». Читал буквально по слогам. И все это знали. Открывая какой-то съезд, он изрек: «Вы знаете, я тут с утра проснулся, взял с полки томик Плутарха…» Зал рухнул… Такой вот Кафка Корчагин…

Можно считать, что картина «Бременские музыканты» – это мой режиссерский дебют в кино. Наверное, так… Хотя несколько лет назад я снял документальную ленту «Храм должен остаться храмом». Это был фильм-концерт, снятый по мотивам того представления, что мы устроили на «Задворках» Ленкома. Сбор пошел в пользу восстановления храма Рождества Пресвятой Богородицы в Путинках.

Мой дебют как театрального режиссера, думаю, впереди. Хотя уже лет пять существует моя антреприза, под маркой которой был выпущен пока только один спектакль. Поставил его Петр Штейн по пьесе Гладкова, Энтина и Ливанова «Бременские музыканты». С этим спектаклем мы ездили по всему бывшему СССР, участвовали в предвыборной кампании Ельцина, в культурных акциях «Президент Белоруссии – детям Белоруссии», «Жена президента Украины – детям Украины», «Дети Москвы – детям Закавказья». Последняя акция проходила в Армении и Азербайджане. Кажется, впервые за истекшие десять лет самолет из Еревана перелетел в Баку – и его не сбили.