Алекс (СИ)

Меня начинает распирать любопытство, в голове зашкаливает сарказм, а тело потряхивает от неизвестности. Вдруг ему и вправду взбрело в голову что-нибудь эдакое? Лекс ещё с утра доказал, что он в неадеквате. Будто сорвался с цепи.

От этой мысли мой язык не находит себе места. Крутится во рту, словно уж на раскалённой сковородке. Так и чешется ляпнуть какую-нибудь глупость, потому что Волк, преодолев уверенной походкой узкую лестницу, теперь направляется не в душ, а прямиком в спальню. И помнится мне, что кое-где остались свежие следы от спермы.

Ну уж нет! Живой не дамся!

— О чем мечтала твоя мать? — не сдержавшись, выпаливаю я, начиная воодушевлённо перечислять чепуху: — Чтобы ты получил Нобелевскую премию? Да? — с надеждой в голосе звучит каждая буковка.

— Нет, — отвечает без единой эмоции.

— Побрил себя налысо и отправился в Шаолинь? Научился медитировать? Избавился от брутальной бороды или отрастил…

— О внуках, Со! — наконец прерывает меня ленивым смешком, от которого разбегаются по коже мурашки. — Она хочет внуков. И, кажется, я нашёл подходящую женщину, которая с лёгкостью мне родит как минимум троих! — входит в спальню и без особой заботы сбрасывает меня с плеча на кровать, без промедлений наваливаясь сверху и в наглую устраиваясь между ног. Меня тут же обливает холодным потом. Нет, ну чем черт не шутит?

— Как ты на это смотришь? — интересуется, «ощупывая» глазами моё ошарашенное лицо.

Хочется врезать ему коленкой по орудию замышляемого преступления, но Алекс стратег! Выбирает правильную тактику, чтобы не позволить мне совершить межяйцевую атаку.

— Сквозь пальцы смотрю! — рычу, не в силах пошевелиться. Меня, словно распяли на этой кровати с помощью сильных рук и крепкого торса. — Ты уверен, что созрел для отцовства? Я — нет! Лекс, ты же шутишь?! Правда? — нервно смеюсь, когда его руки принимаются за дело. — Я не хочу! Не смей!

— Почему не хочешь? — зажимает лапищей оба моих запястья над головой, второй расстёгивает ширинку своих штанов. — Я не подхожу на роль отца? У меня всё есть. Деньги. Дом. Сад. Член, который тебя устраивает. Даже сумасшедшая беременная подружка твоей национальности!

— Ха-ха-ха! — спасите меня! Боже… — Я не подхожу твоей маме! Я ходячая «катастрофа»! С меня получится хреновая невестка! — кричу, испытывая панику. Он не рискнёт! Кишка тонка!

— Ты подходишь мне, мама не в счёт! Когда у тебя овуляция? — проворно стягивает с себя штаны самым что ни на есть загадочным образом. — Я хочу сына, Софи.

Едва успеваю глотать воздух, когда горячая головка касается моего влажного входа. Меня прошивает током, настолько острым и приятным, что слова сами застревают в горле. Приходится собрать всю свою выдержку в кулак и со злостью прошипеть:

— Я тебе уши на затылке завяжу, паршивец, только посмей меня «осчастливить»!

Глава 19. Заявить права

Алекс.

Вредина!

Такая строптивая и сладкая одновременно. Стоит её коснуться, и похоть вспыхивает с новой силой, в крови зашкаливает адреналин, близость желанного тела затмевает разум за считанные секунды.

Чтобы я когда-то не мог насытиться женщиной? Умерить животную жажду в сексе?

Пожалуй, в юности было всё. Тогда тестостерон зашкаливал на максимум. Во время сексуальной практики я многое испытал, чтобы сейчас иметь возможность сравнивать. Мне далеко за тридцать. Аппетиты изменились, но эта молоденькая паршивка рождает неимоверный голод, который нельзя утолить.

Она пленит всем: хитростью, соблазнительным телом, запахом, голосом, невероятно глубоким, затянутым поволокой взглядом, взмахом пушистых ресниц, нежной улыбкой, сочными губами, которые хочется целовать, вгрызаясь в агонии, пока не схлынет помешательство. Даже колючий язык возбуждает. Всё!

Ни одна женщина не срывала выдержку как эта. Рядом с ней я становлюсь совсем неуправляемым.

Набрасываюсь на девчонку, словно обезумевший. Вдавливаю её в матрац так, что у самого мышцы сводит от кайфа. Реальности будто и не было. Всё вокруг плывёт и растворяется. Ничего кроме нас и похоти не остаётся.

— Упрямая лгунья, — рычу, прижимаясь губами к дрожащей венке за ухом. Язык касается шеи. Здесь её аромат особенно насыщенный. Дразнящий. Одуряющий. Сдавливающий голос до хрипа. — Расслабься, крошка. Не отступлю, пока не заявлю свои права.

— Нееет, Алекс! Даже не думай! — она продолжает сопротивляться. Выходит немного фальшиво, из-за чего я расплываюсь в улыбке, продолжая сжимать её запястья.

— Звучит неубедительно, малыш, — шепчу ей, прихватывая губами мочку уха с небольшим серебряным «гвоздиком». Играю с ним языком, отмечая, как она погружается в приятные ощущения и вся дрожит.

— Боже, Алекс, больше трёх оргазмов моё сердце сегодня не выдержит. Зачем тебе девушка в глубоком обмороке? — дыхание Софии хрипнет и учащается, стоит мне коснуться членом её узкого лона и слегка надавить.

— Оох… — произносит на глубоком выдохе, непроизвольно выгибаясь и насаживаясь на меня. Голос девчонки приобретает томные, протяжные нотки. — Хотя бы защиту возьми, ненасытный.