Алекс Кросс. Территория смерти

Одна из полицейских машин переехала через разделительную полосу, развернулась и теперь двигалась на перехват, перегораживая нам путь.

Я ударил по тормозам, но слишком поздно.

Маленький «форд-эскорт» пошел юзом и врезался в борт мощной полицейской машины.

Капот нашего «форда» сложился в гармошку, как если бы был склеен из бумаги. Ничего удивительного, что машины этой марки стали в последние годы аутсайдерами автомобильного рынка. Я сильно ударился грудной клеткой о рулевое колесо, но сознания не потерял и успел заметить краем глаза, что Аданна ткнулась головой в ветровое стекло.

В следующее мгновение второй полицейский автомобиль с включенной на максимальную мощность сиреной материализовался у нас в тылу.

— Аданна! — Я помог ей откинуться на спинку сиденья и заметил ее окровавленный лоб. Она подняла глаза, посмотрела на меня и несколько раз моргнула.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Более или менее. Ничего им не говори, Алекс. Скажешь — обречешь на смерть многих людей. И самое главное — храни молчание насчет того, что я тебе рассказала. Обещаешь?

Глава сто восьмая

Одетые в синюю форму копы выскочили из своих автомобилей и бросились к нашей машине. Добежав, распахнули дверцы «фордика» и взялись за нас. Вытащить из салона Аданну им не составило труда, но со мной пришлось повозиться.

Когда они наконец оторвали меня от водительского сиденья и выволокли наружу, я врезал изо всех сил кулаком по чьей-то потной физиономии, после чего сразу почувствовал себя лучше.

Двое других сбили меня с ног, и я соприкоснулся задним местом с асфальтом, от чего почувствовал себя хуже. Но это были еще цветочки, поскольку в следующее мгновение на мое правое плечо опустилась дубинка и все тело пронзила острая боль. Рука автоматически взлетела верх, и мне показалось, что в этот момент сустав вышел из суставной сумки. И хотя в следующую секунду сустав снова встал на место, рука совершенно онемела, и я задумался о том, смогу ли снова двигать ею, как прежде. По крайней мере в ближайшем будущем. И как, спрашивается, в таких условиях сопротивляться этим гориллам?

Все это время полицейские орали как оглашенные, причем перекрикивались и переругивались на таком крутом замесе местных языков и диалектов, что я не понимал ни единого слова.

Потом самый нетерпеливый выхватил из кобуры служебный пистолет и выстрелил в воздух — возможно, для того, чтобы подкрепить один из своих аргументов, непостижимых моему уму. Или недвусмысленно дать понять, что может произойти в следующую минуту.

Между тем Аданна тоже кричала:

— Я работаю в «Гардиан»! Я репортер! Пресса!

При этом она лежала лицом вниз на асфальте по другую сторону нашего «фордика», а вокруг нее непрестанно двигались мужчины в синих мундирах и черных ботинках. Затем в чьей-то руке появился отливавший вороненым блеском пистолет, ствол которого в следующую секунду опустился и уперся ей в затылок.

Но она продолжала кричать:

— Меня зовут Аданна Танзи! Я репортер «Гардиан»!

Она продолжала выкрикивать эти слова, не замолкая ни на секунду. Разумеется, крики Аданны были обращены не к полицейским, а к замершим в пробке автомобилистам и тем людям из уличной толпы, кто мог ее слышать. Нечего и говорить, что произошедшие события вызвали на дороге затор и движение остановилось по обеим сторонам проезжей части.

Таким образом, для окружающих Аданна постепенно превращалась из анонимной подозреваемой в человеческое существо с именем, местом работы и должностью. Она хорошо это придумала, чему оставалось только удивляться, принимая во внимание трагедию в доме ее родителей, которая не могла не отразиться на ее душевном и ментальном состоянии.

Я заметил, как двое полицейских, стоявших рядом со мной, обменялись взглядами. Потом один наклонился, завел мне руки за спину и надел на меня наручники. Когда он делал это, мне казалось, что правая рука у меня вот-вот отделится от плеча и упадет на мостовую.

После этого полицейские нанесли мне несколько ударов, в том числе по почкам. Я чувствовал, как от боли у меня перед глазами все начало расплываться. Но я не мог позволить себе потерять сознание, поскольку окружающая обстановка менялась каждую минуту, принимая все более сюрреалистический характер.

— Алекс! — вновь послышался голос Аданны. — Они увозят меня! Алекс!

Я повернулся на голос, хотя меня ударили тяжелым ботинком по голове. Чтобы не вертел ею, куда не следует. Но я все же увидел Аданну. Полицейские тащили ее прочь от места происшествия. Мимо патрульных автомобилей в сторону черного неброского седана без каких-либо обозначений.

Ее действительно увозили. Но куда — вот в чем вопрос.

— Она работает в газете «Гардиан»! — заорал я. — Она репортер! Пресса!

Аданна лягалась, толкалась и пыталась вырваться из хватки этих так называемых полицейских. Я тоже сделал попытку стряхнуть с себя двух копов, задавшихся целью превратить меня в отбивную.

Но было слишком поздно. Продолжавшую кричать Аданну затолкали в стоявший на отшибе черный седан, после чего дверца его захлопнулась, и немаркированный автомобиль быстро покинул место происшествия.