Алекс и Алекс 2

— Вы как-то прокомментируете? — обращается к ней судья, голос которой звучит достаточно нейтрально.

— Это не вся запись! На самом полигоне всё верно! Но мы до полигона собирались его попугать! — её палец вытягивается в мою сторону. — И того разговора на этой записи нет, поскольку она начинается позже! Да, шутка достаточно жестокая. Но в наших намерениях его смерти не было!

— Оп-па, — резко чему-то озадачивается Алекс.

Попутно вижу, что Бак и Матеуш тоже как-то насторожились.

— И вы можете подтвердить это под присягой? — кажется, судья от энтузиазма даже подаётся вперёд.

— Нет необходимости, — подаёт голос тот мужик, что пришёл от семьи Виктора. — Я прикладываю социальное подтверждение от имени семьи Штавдакер. У Виктора и его невесты не было намерений убивать вашего соискателя. Просто жестокая шутка.

— Что за ботва? — взвивается Алекс. — Что это у вас за правила?!

— Клановые, — пожимаю плечами. — Так называемый кредит социального доверия. Может расходоваться по-разному, в том числе — в таких случаях. Применительно к нам с тобой означает: суд автоматом исходит из того, что это чистая правда. И опровергнуть утверждение не получится.

— До чего ж быстро ориентируется эта твоя девочка, — озадаченно бормочет Алекс. — И что дальше?

— Это ты у меня спрашиваешь?! — сказать, что я возмущён в этот момент, значит ничего не с казать. — Ты меня что, в себя привёл, что ли?! Я овощем валяюсь! Якобы.

— Похоже, и правда пора тебя «оживлять», — виновато бормочет он.

В этот момент со своего места прорезается мой куратор:

— Параграф третий, Устав Вооружённых Сил. Всё, что может быть истолковано как угроза, для военнослужащего является угрозой. И учащаяся Исфахани, и покойный Штавдакер знали этот параграф не хуже меня. Какие бы ни были их реальные намерения, в условиях учебно-тренировочных упражнений на полигоне и повышенного риска, для соискателя Алекс такая шутка однозначно равняется прямой опасности. Кстати, я не думал, что понадобится, но прошу приобщить и это…

Через полторы минуты каких-то поцелуев между серверами, отчего-то замолкшие присутствующие смотрят, как пулемётные пули дырявят меня, переваливающегося через забор третьего сектора на полигоне.

— Этот инцидент имел место пару дней тому, — как ни в чём ни бывало продолжает Бак. — Если хотите — можем обсудить вопрос формирования условных рефлексов при многократном повторении тренировочных заданий. Врач присутствует.

— Конфликт федерального законодательства с местным. — Судья, игнорируя вообще всех, не отрывает взгляда от подполковника. — Приоритетность не определяется.

— Армейский Устав, — ехидно напоминает Бак. — Приоритет на территории всей Федерации.

— Социальное подтверждение заявления от Семьи Штавдакер, — отзеркаливает его жест бабка. — Приоритет в населённом пункте официальной регистрации Семьи Штавдакер.

Глава 11

— Уважаемая советник юстиции, — кажется, Бак даже опускает ещё какие-то её регалии (я не силён в специальных званиях судейских и прокурорских. Тут только в армейских чуть понимать начал, а у юстиции вообще другая система). — Давайте, я сразу озвучу свою позицию. Чтоб, упаси господи, наше заседание сейчас не понеслось по тому пути, на котором нас всех ждёт один сплошной неконструктив — и никаких вменяемых вариантов в принципе.

Он зачем-то обводит всех присутствующих тягучим взглядом, исключая лишь меня.

— За четверть века службы я, с учётом специализации, квалификации и личного опыта, могу сменить до десятка таких городков, как ваш. — Продолжает мой куратор. — Если в каждом городишке я, старший офицер, буду пытаться подстроиться под каждые местные правила, это будет банальной профанацией самой идеи Федерации. Поскольку приоритет федерального законодательства над местным очевиден. Лично для меня, в силу рода занятий.

— Кроме случаев, оговоренных отдельно, — не уступает судья, почти соединившая брови вместе на переносице и угрюмо не отводящая глаз от Бака. — В частности, в Конституции; в специальных федеральных законах, лимитирующих исключения; и в актах общественных договорённостей федерального уровня.

— Конституцией здесь и не пахнет, — фыркает подполковник. — Как и спецзаконами. Холостой выстрел, судья.

Бабища поворачивает к себе свою рабочую станцию и, подобно Баку, что-то с полминуты выбивает на клавиатуре:

— Посмотрите теперь на свой планшет, — сообщает в итоге она. — Я расшила доступ и вам.

Куратор невозмутимо пожимает плечами и начинает читать.

— У меня не было доступа к этому документу раньше, — кажется, он слегка озадачился через минуту.

— Потому что это неафишируемые договорённости нашего муниципалитета и агломерации с центром, на этапе присоединения к Федерации, — судья пронзительно смотрит на него. — Они несекретны, но и не афишируются.

— Это понятно, — кивает Бак, задумчиво тарабаня пальцами по подлокотнику. — У каждого округа свой пакет индивидуальностей, и ими лучше не светить лишний раз…