Алек

Я купила себе все необходимое для заграничного загородного отдыха: купальники, полотенца, крем от солнца, шлепки. Когда Алек нашел нас в «Пенни», он также приобрел вещи, которые потребуются на отдыхе в жаркой стране. Его корзина была намного легче моей, потому что он буквально купил одну пару легкой обуви, четыре пары шорт в нейтральных тонах, четыре белые рубашки, четыре цветные футболки, упаковку трусов и зубную щетку. Он сказал, что будет просто довольствоваться мной в случае, если будет в чем-либо нуждаться.

Не знаю, сколько он еще может вытерпеть с нами, но я не спрашивала, потому что и сама устала. Я была готова ехать домой через час после начала похода по магазинам, но Эйдин была в своей стихии, так что я даже не упоминала слово «домой». Она, наверное, ударит меня, если я спрошу об этом.

— Когда мы сможем вернуться домой? — спросил Алек у Эйдин, которая была на несколько шагов впереди нас.

Она повернулась, широко улыбнувшись.

— Мы уже все купили. Нам осталось сходить к парикмахеру и сделать Киле gruig.

Алека нахмурился в замешательстве.

Я засмеялась. — Что за привлекательное лицо?

Алек посмотрел на меня и спросил:

— Что значит gruig?

— Это означает «прическа» на гэльском... на ирландском языке.

Алек поднял брови. — Вы говорите по-ирландски?

Я пожала плечами.

— Я не свободно, но понимаю многое из того, что говорит Эйдин, но также частенько оказываюсь в тупике.

Алек взглянул на нее, потом обратно на меня.

— Эйдин говорит свободно?

Я кивнула. — Ее семья владеет языком, и поэтому она тоже.

Алек улыбнулся, затем снова посмотрел на Эйдин.

— Как будет «котенок» по-ирландски?

Она рассмеялась и сказала:

— Puisin.

Я закатила глаза и скрестила руки на груди, отчего Алек рассмеялся.

— О, это офигенно.

Я фыркнула.

— Мне не нравится, когда меня называют котенком по-английски, и уж тем более не понравится по-ирландски, так что даже не думай об этом.

— Я не могу называть тебя мой маленький puisin?

Мне хотелось смеяться, его акцент и произношение были восхитительны.

— Нет, не можешь.

— Это мы еще посмотрим.

Я зарычала, заставляя его смеяться.

— Эйдин, как сказать «красавица» по-ирландски?

— Я бы сказала cailin deas.

— Произнеси по буквам еще раз, пожалуйста, — попросил он, затем достал телефон и набрал произнесенные Эйдин слова.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Пишу своему брату, как звучит «красавица» по-ирландски, это поможет ему, когда они с Броной поссорятся.

Я засмеялась.

— Ты думаешь, она растает?

Алек посмотрел на меня и кивнул.

— Брона будет думать, что Доминик настолько высоко ценит их отношения, что выяснил, как будет звучать его ласковое обращение к ней на ее родном языке. Это позволит ему быстрее помириться с ней.

Я нахмурилась.

— Ты такой противный.

Он рассмеялся.

— Я всего лишь люблю своего брата.

Я закатила глаза. — Ладно, давай пойдем сделаем мне прическу, и сможем, наконец-то, вернуться домой.

— Я поддерживаю это.

Эйдин махнула нам, чтобы мы держались за ней.

Алек подтолкнул меня, пока мы шли.

— Мы купили все вещи, необходимые для свадьбы. Все почти готово. Шторм останется со мной, он, кстати, будет в восторге. Все, что нам нужно, это, чтобы ты была готова... а ты готова?

Я смотрела вперед, пока мы шли.

Была ли я готова к встрече с Джейсоном, Микой и остальной своей безумной семейкой?

— Думаю, мы скоро узнаем.

— Как ты думаешь, кто-нибудь на этом самолете может оказаться террористом? — прошептала я Алеку, когда мы заняли свои места в самолете.

Мы все еще были в аэропорту Дублина и приехали сюда примерно четыре часа назад. Я пребывала в нервном состоянии с момента, когда мы прошли через двери аэропорта, и знала, что буду еще больше нервничать, когда окажусь в самолете.

— Боже, Kила. Тише, не говори такие вещи на борту самолета.

Я проигнорировала его шипение и оглянулась вокруг, вглядываясь в каждое лицо. Я подскочила, когда локоть Алека подтолкнул мою руку.

— Что? — огрызнулась я.

Он посмотрел на меня и покачал головой.

— Почему ты не сказала мне, что боишься летать?

Я облизнула губы и сосредоточилась на спинке сидения передо мной.

— Потому что я узнала об этом, когда зашла в аэропорт.

Это была правда, я раньше никогда не летала на самолете, поэтому этот факт оказался для меня очень неожиданным.

Алек потер лицо руками.

— Ты чувствуешь, словно начинаешь сходить с ума?

Я посмотрела на него, приподняв брови.

— Что ты подразумеваешь под «сходить с ума»? — спросила я недоуменно.

Он пожевал свою нижнюю губу, прежде чем отпустить ее.

— Словно ты собираешься кричать, плакать или делать что-нибудь подобное, чтобы устроить сцену, и нас сняли с самолета.

Я хотела оборвать его придирчивый ответ, но не стала, так как не была уверена, что не стану делать что-либо из перечисленных вещей.

— Не знаю.

Алек выругался, а затем наклонился ко мне и сказал:

— У меня нет снотворного или мышечных релаксантов, но у экипажа могут быть. Я пойду посмотрю, смогу ли найти что-то, что поможет тебе расслабиться.

Я вдруг запаниковала, когда Алек начал подниматься, поэтому схватила его руку, сжав ее крепко в своей.

— Не оставляй меня одну!