Алчность и слава Уолл-Стрит

«Но я представитель государственной власти», – сказал Соннентал.

Клерк, однако, стоял на своем, поэтому Соннентал решительно взял лист бумаги и ручку и торопливо выписал требование к администрации «Уолдорф-Астории» о разглашении номера комнаты Майера под угрозой судебного преследования в случае отказа. Ошарашенный клерк отнес бумагу администратору, и Соннентал немедленно получил необходимую информацию. Майер вселился в номер 2341, находящийся в «Уолдорф тауэрс», эксклюзивной секции отеля.

Соннентал поднялся на лифте, быстро подошел к номеру Майера и постучал. Недавно вернувшийся в номер и ни о чем не подозревавший Майер открыл дверь. Соннентал вручил встревоженному банкиру официальный конверт федеральных властей, в котором были две повестки: одна представляла собой требование о предоставлении отчетов банка, а другая, более угрожающая, – требование о предоставлении отчетов обо всех личных торговых операциях Майера.

Майер был ошеломлен как тем фактом, что КЦББ разыскала его в Нью-Йорке, так и самими повестками. (Ранее КЦББ дала таможенному управлению указание немедленно сигнализировать о въезде Майера в страну, если таковой произойдет. Таможня в свою очередь сообщила в Комиссию, что Майер прибыл в Соединенные Штаты и указал в качестве своего адреса отель «Уолдорф».) Около 5.30 пополудни исступленный Майер позвонил Питту. От его прежней любезности не осталось и следа. Теперь и Питт испытывал тревогу. КЦББ прибегла к необычной тактике. Агентство вело жесткую игру.

Питт попытался успокоить Майера, но тщетно. Напуганный до смерти, тот не покидал гостиничного номера трое суток.

После отчаянного звонка Майера Питт не терял времени даром. Спустя четыре дня он вылетел на Багамы с коллегой из Fried, Frank Майклом Рочем. Все эти дни команда адвокатов фирмы спешно анализировала расследуемые сделки с акциями, составляя списки вовлеченных людей и пытаясь привести все к общему знаменателю. Это ничего не дало. Питт решил было, что речь идет о целой сети инсайдеров, но потом отогнал эту мысль. Она казалась слишком натянутой. Отсутствие явного источника информации придавало рассказу Майера достоверность, хотя число сделок и неизменно точный выбор времени по-прежнему выглядели подозрительно.

Питт и Роч встретились с Майером, Плечером и американским эмигрантом Ричардом Кулсоном – бывшим адвокатом в Cravath, Swaine&Moore, а ныне консультантом Bank Leu. Майер, очевидно, был за старшего, хотя Кулсон часто говорил от имени банка.

К заявлениям Майера о том, что тот занимался тщательным анализом акций, Питт относился скептически, но он не хотел вступать в прямую конфронтацию со своим новым клиентом. Вместо этого он попытался избежать опасности лжи со стороны последнего. «Возможно, вы боитесь говорить правду, – мягко сказал Питт. – Но мы очень хорошие адвокаты. Если вы скажете нам правду, то мы, вероятно, сможем вам помочь».

Кулсон был категоричен. «Берии совершал легальные торговые операции, и точка», – ответил он. «Мы представим наше объяснение в КЦББ, и этого, полагаю, будет достаточно», – сказал он с нажимом. Представители банка предложили, чтобы Майер и другие дали показания под присягой, дабы убедить КЦББ в том, что успех торгов объясняется проницательным отбором акций, не вступающим в противоречие с законами другого государства.

Руководство банка не собиралось отступать от собственной версии, но было обеспокоено. Предание огласке факта расследования деятельности банка со стороны КЦББ могло свести на нет усилия банка, направленные на создание бизнеса в Соединенных Штатах. Bank Leu не хотел портить отношения с КЦББ. Вместе с тем банк был непреклонен в своем нежелании разглашать имена своих клиентов или предоставлять данные о торговле по их счетам. Во-первых, это было запрещено банковским законодательством Багамских Островов, а во-вторых, разоблачения такого рода нарушили бы издавна поддерживаемую в банке традицию конфиденциальности операций.

По возвращении в Вашингтон Питт и Роч связались с КЦББ и начали подготавливать почву для приезда Майера. В итоге Питт встретился с Уонгом, Сонненталом и другими юристами КЦББ, участвовавшими в расследовании.

Следователи КЦББ с нетерпением ожидали разъяснения по сомнительным сделкам. Питт повторил объяснение, одобренное Кулсоном, настаивая на том, что Майер принимал решения об инвестировании по целому ряду контролируемых счетов банка. Питт сказал, что клиенты банка никак не вмешивались в управление портфелями, вследствие чего никакой инсайдерской торговли, являющейся, очевидно, предметом расследования КЦББ, быть не могло. В подтверждение доводов банка Питт предложил представить банковские документы без имен клиентов. Майер, добавил он, готов свидетельствовать под присягой. Питт попросил об одном: дать банкирам еще немного времени для сбора материалов. С трудом сдерживая скептицизм, юристы КЦББ неохотно согласились.